— Мисака не может связаться с остальными Мисаками, подтвердила Мисака. Сеть Мисак не работает, содрогнулась от страха Мисака.
Индекс хлопала глазами, ничего не понимала и предпочитала доедать яичницу — а вот Тома и Шокухо переглянулись. Клон прошмыгнула в комнату сразу после приветствия, уверенная, что её не выгонят, и сейчас сидела за столом, наворачивая тосты так, словно уже давно их не видела. И на первый же вопрос сразу дала такой непонятный ответ.
— В смысле, получается, ты сама по себе сейчас? — решил уточнить Тома.
— Да, кивнула Мисака, пытаясь разговаривать с набитым ртом. Мисака не может никак связаться с другими Мисаками, Мисака не может пользоваться памятью и вычислительными мощностями других Мисак, Мисака чувствует невероятный стресс из-за всего произошедшего, призналась Мисака. Потому Божественный Хирург, который помогает Мисакам и даже приютил у себя нескольких Мисак, посоветовал Мисаке обратиться к братику Томе и пожить некоторое время у него, благодарно сказала Мисака.
Шокухо нахмурилась, да и Индекс оторвалась от яичницы. Особенно когда клон простодушно добавила:
— Мисака готова заплатить за проживание чем угодно, в том числе собственным телом. Если понадобится, готова заплатить всем присутствующим, не стала ломаться в её ситуации Мисака.
— Зачем мне твоё тело? — недоумённо спросила Индекс, а Шокухо совсем помрачнела. Тома посмотрел на обеих и задумался.
Клона нельзя было обвинять в произошедшем. Они выступали игрушкой в руках злых сил, до этого сделав всё чтобы не допустить этого. Если бы не призыв научного ангела, забравшего большую часть их мощностей, то сеть Мисак отразила бы атаку. А так… они вынуждены были сделать то, что от них потребовали.
Как и сам Тома, дабы освободить их.
— Разумеется, мы тебя не выгоним. — сказал он клону. — И платы никакой не потребуем. Но ты знаешь хотя бы примерно, где все остальные сёстры? Нас заверили, что в безопасности, но… я волнуюсь.
— Кто-то приютился в больнице и у Божественного Хирурга, повторила Мисака. Кого-то оставили при себе предприятия, на которых они работали, вспомнила пару примеров Мисака. Многие будут прятаться в подземельях, это уже Божественный Хирург сказал Мисаке. Проблема в том, что не все сёстры одинаково умны, погрустнела Мисака и съела очередной тост. Например, Мисака не занималась каким-то особым делом, и сначала лечилась, затем валяла дурака, затем жила у братика Томы, затем опять валяла дурака, улыбнулась при воспоминаниях Мисака. И когда Мисака пользовалась теми или иными знаниями, то брала их из памяти других Мисак, смущённо призналась в своём невежестве Мисака. А сейчас, без доступа к памяти сестёр, Мисака ощутила себя довольно-таки бесполезным и ничего не знающим созданием, ужаснулась сама себе Мисака. И, скорее всего, большинство Мисак ощущают себя точно так же, ибо многие Мисаки занимались бесполезными с точки зрения общества делами, рискнула предположить Мисака. Поэтому Мисака и предлагает своё тело, ибо иначе будет сидеть простым нахлебником, хочет расплакаться Мисака от осознания своего ничтожества.
— Э, не плачь… — растерявшийся Тома протянул к ней руку.
— Братик Тома слишком добр к Мисаке, подставила голову под руку Мисака. Мисака была среди тех, кто стрелял на улицах города, не контролируя себя, но помня всё произошедшее, рассказала дрожащая от этих воспоминаний Мисака. Мисака не думает, что кого-то убила, но знает, что многие другие Мисаки убили, и от этого ей очень страшно, призналась Мисака. И Мисака была среди тех, кто массово бросился убивать братика Тому, но попал под молнию сестры Мисаки, повинилась Мисака.
— Да, помню. — Тома гладил нагнувшуюся к нему девушку по голове, всем телом ощущал прожигающие взгляды Индекс и Мисаки, но не спешил отдёргивать руку.
Клона, разумеется, нельзя выгонять. Даже если она найдёт другое убежище и доставит тут кучу проблем — так спокойнее. Ласт Ордер всё ещё в лапах Интри (хотя Мисаки утверждала, что та полностью закрылась от влияния извне), и если враг вновь добьётся успеха, то при клоне под рукой они сразу это заметят.
Да и как её не оставить? Молний и агрессии оригинала ждать не стоит, а что многого не умеет… будто сам он невероятно талантлив и одарён. Проживут. Мисаки должна его понять, да и Индекс придётся.
— Оставайся с нами. — сказал он. — Только тела не предлагай, пожалуйста.
Клон молча расплакалась. Без завываний — просто сидела и слёзы текли по её щекам. Тома совсем растерялся, не знаю, как на это реагировать.
А в следующую секунду клон завалилась набок и упала со стула — упала бы, если бы Тома её не поддержал. Но из-за этого он не смог поймать Мисаки, когда та тоже свалилась со стула. А следом за ней упала и Индекс.
Свет моргнул, а затем весь вырубился. На окно словно легла тёмная, закрывающая солнечный свет плёнка. Дверь открылась, закрылась — и задребезжала, словно приобрела несколько дополнительных замков. Тома аккуратно опустил клона, повернулся в ту сторону, сжал кулаки — и едва не отшатнулся, когда перед ним внезапно вспыхнул осветивший лицо Кумокавы фонарик.
— Бу. — мрачно сказала девушка. — Закончили болтать? А то у вас такой момент, аж прерывать не хотелось.
— Ты пришла за клоном? — прошептал Тома, не разжимая кулаки.
— Во-первых, привет и я рада тебя видеть. — девушка села на стул Мисаки и положила фонарик так, чтобы он её освещал полностью. — Во-вторых, нет. Клон поживёт у тебя, если захочешь, это очень хорошо. Я себе тоже двоих утянула. Готовят отвратно, но учатся, зато теперь есть с кем поболтать. И пошалить в постели, одной уже задолбало. Нет, Тома, я пришла к тебе по куда более серьёзному вопросу. Садись уже.
Парень для начала аккуратно поднял с пола Мисаки и Индекс, усадил их на кровать — а сам сел рядом с ними, внимательно осматривая девушку. Даже в свете фонарика она выглядела измождённой, ничем не скрывая мешки под глазами.
— И что за вопрос? — спросил он. Кумокава схватила оставшийся тост, начала его жевать и задумалась.
— Короче. — прожевала она. — Второй эпизод оказался ещё сложнее, чем даже казалось.
— Второй эпизод?
— Ну, это всё нападение. Я назвала Второй эпизод, потому что атака клонов и дерьмище на выходе. — Кумокава посмотрела на Тому. — Слушай, приобщайся к массовой культуре, а то Пятая попросит тебя фильм с ней посмотреть, а ты не знаешь, какой выбрать.
— Так что там Второй эпизод? — решил не отвлекаться Тома. Кумокава поискала глазами ещё тост, не нашла и вздохнула.
— Во время нападения был убит Кихара Генсей.
Некоторое время Тома переваривал информацию, а Кумокава шарила глазами по столу, ища, чем бы ещё поживиться.
— Клоны? — наконец спросил парень.
— Неизвестно. Убит выстрелом в затылок, но пули пистолетные. Однако вскрытие показало, что его пытали электрошоком, так что… скорее всего, клоны с приспешниками Интри.
— И что теперь? — Тома даже не мог вообразить последствий. Кихара Генсей убит…
— Что теперь… блин, Тома, держи больше еды на столе. Теперь безудержное веселье Кихар. Генсей мёртв, Амата убит Первым, Терестину побила Третья. Мы сейчас ведём переговоры с собакой, дабы нацелить их всех на нужный нам путь, но я вот стопроцентно уверена, что и без этого как минимум Эншу влезет в наш клубок змей.
— Эншу?
— Одна из Кихар, этого достаточно. И знаешь что, Тома? Я не намерена им мешать. Если Интри и Кихары сразятся друг с другом, то всем нам будет хорошо, кто бы ни победил.
— Это если Кихары одолеют Интри. — пробормотал Тома. — А если наоборот?
Кумокава посмотрела на него и покачала головой.
— Я ради этого и устроила весь цирк с затемнением. Тома, хочешь прочесть ещё одну папочку секретных сведений об Академия-сити?
— Спрашиваешь.
— Спрашиваю. Потому что я какое-то время отходила от депрессухи после того, как узнала. Поэтому спрашиваю.
Тома внимательно посмотрел на Кумокаву, хотя и так понимал — она не шутила. Девушка выглядела абсолютно серьёзной.
— Выкладывай. Переживу.
— Как хочешь. — Кумокава слегка откинулась на стуле. — Кихар, Тома, невозможно уничтожить. Их можно только ослабить, отодвинуть, ограничить — и это одна из причин создания Академия-сити. Чтобы Кихары не сумели расползтись по миру, окутав его своими сетями, а остались сконцентрированными в одной точке. Потому что Кихара — это не семья и не клуб по интересам, это… вирус, ибо лучшего определения нет. Вирус научного познания, требующего полного отрицания морали, добра, человечности как таковых. — Кумокава нервно завертела в руках чашку Мисаки. — Эксперимент с Акселератором и клонами? Кихара. Сама возможность взять клонов под контроль и отправить убивать? Кихара. Тёмная сторона Академия-сити? Целиком и полностью дело рук Кихар. Тот учёный, что похитил Одеялко? Не Кихара, но был фанатом Генсея и пойди всё так дальше — был бы принят в семью, стал бы Кихарой по фамилии и сути. Так они и размножаются. Потому… чтобы уничтожить Кихар, надо обрушить культурную колыбель цивилизаций, пройтись ядерным пламенем по странам, не пощадить никого и ничего, разрушить в прах всё когда-либо созданное людьми — и только тогда можно надеяться, что от Кихар удалось избавиться. И то, никто не даёт гарантии, что первобытный человек, взявший в руки камень и палку, не пробудит в себе Кихару.
— Масштабно. — только и ответил Тома.
— Просто к тому, что Кихар уничтожить невозможно. Более того, об их истинной сути знают немногие, для остальных Кихары уважаемый клан учёных, на изобретениях которых во многом стоит Академия-сити. Что, кстати, правда. Ты с Первым и Третьей вообще единственные, кто смог бросить вызов Кихарам, победить и уйти безнаказанными, и то исключительно из-за Алистера. А теперь Интри хочет провернуть тот же трюк, и потому, Тома… — Кумокава опустила чашку. — если ты так или иначе пересечёшься с Кихарами, то пожалуйста — не атакуй их. Даже в ответ. Сбеги куда подальше. Пусть Кихары уничтожат Интри за нас.
— Это звучит как-то неправильно…
— Зато верно. Плюс… ты ведь понимаешь, что твоя дама сердца во Втором эпизоде продемонстрировала шестой уровень? И без Интри Кихары вцепятся в неё стаей пираний. Не помри Генсей — уже вцепились бы. А ты не сможешь спасти свою возлюбленную, даже если напрямую обратишься к Алистеру.
— Может, нам опять спрятаться? — горестно спросил Тома.
— Никаких пряток. Кихары и Интри растерзают друг друга, а мы тем временем будем делать вид, что живём тихо и мирно, никого не обижаем, любовно воркуем. А сами подготовимся к сражению с теми, кто останется после растерзания. Если Пятая не продемонстрирует ни одного признака шестого уровня, то даже Кихары не смогут её затронуть. Они пусть и мерзкие, но учёные. Им нет смысла бежать за заранее недостижимым результатом.
— Хочу мирную жизнь. — Тома притянул к себе ещё бессознательную Мисаки. Кумокава слегка скривилась, но ответила спокойно:
— Для нас она недостижима. Но сейчас именно на это ты и должен быть нацелен, Тома. Мирная жизнь. Пусть негодяи перегрызут горло негодяям. А мы посидим спокойно, не мучаясь совестью, а потом покажем большие пушки тем, кто выживет.
— Хорошо, я понял, Серья. — спокойно ответил Тома. — Можешь расколдовать нас, я в школу опаздываю.
— Это не колдовство, это смесь силы эспера с научным достижением. Засекреченное, естественно, и сделано Кихарой. — Кумокава поднялась. — Опаздываешь так опаздываешь. Просто действуй согласно тактике.
Тома кивнул, они попрощались, и Кумокава ушла. Спустя минуту после этого свет загорелся, оконные стёкла вновь посветлели, а бессознательные девушки очнулись.
— Что… — пробормотала Мисаки, не отлипая от парня. — Что произошло?
— Приходила Кумокава, рассказала кое-что об Интри. — ответил Тома. Они уже давно подозревали, что их телефоны могут прослушивать, и потому старались устраивать серьёзные разговоры вне всяких приборов. — Ничего серьёзного, потом расскажу. А сейчас давайте уже собираться, лично я опаздываю и не хочу опять выслушивать претензии Комое-сенсей.
Мирная жизнь. Кумокава выражалась несколько невнятно — от недосыпа, скорее всего — однако всё было понятно и так. Не устраивать поисков Интри, не трогать Кихар, не реагировать на их возню. В разумных пределах. В общем-то, всё как обычно, жить нормальной жизнью, пока не позовут.
— Мисаки. — позвал он девушку; Индекс и клон тоже успели прийти в себя. — Можно тебя попросить сегодня посидеть с сестрёнкой Мисакой? Объяснить ей, что да как.
— Можно. — вздохнула та; Тома ободряюще улыбнулся ей и наконец-то отправился переодеваться.
Первый урок пропускается однозначно, но на второй ещё можно успеть. И думать над произошедшем пока что нет времени.
И так уже голова разболелась.

— Ицува, знаешь, тебе ведь необязательно оставаться тут. — заглянула Канзаки в комнату, предварительно постучав. Сидевшая на кровати девушка удивлённо уставилась на неё.
— Вы меня выгоняете, Канзаки-сан? — недоумённо спросила она.
— Ни в коем случае. — Канзаки слегка отвела назад свой длинный конский хвост блестящих чёрных волос. — Просто вы ведь с Томой решили пока не касаться друг друга, так? А Амакуса вполне могут нуждаться в тебе.
— Если бы нуждались, то давно сообщили. — покачала головой девушка. — Я далеко не самая полезная из наших, а Камидзе-сану может потребоваться моя помощь. Его враг ещё не пойман.
— Враги Томы никогда не будут пойманы. — хмыкнула Канзаки. — А тебе необязательно к каждому из них бегать. Тома разберётся сам.
— Да, я тоже так думаю. — Ицува сказала это столь вежливо, что Канзаки отчётливо поняла скрытый смысл «пожалуйста, не суйтесь в это».
— Просто тебе сейчас тут нечего делать. — понимающе сказала она.
— Я найду, что. — ещё вежливее ответила Ицува, так что Канзаки вынуждена была попрощаться и прикрыть дверь.
Да уж, найдёт. Но только потом, когда починит разбитое сердце. Канзаки отлично это понимала, ибо и сама фактически шаталась без дела после объявления о том, что у Томы теперь есть официальная девушка. Словно от пронёсшегося по Академия-сити урагана затихли и природа, и люди, готовя будущие пакости максимально скрытно, а пока что оставляя шанс отдохнуть.
Вот только Канзаки маялась на отдыхе — и потому мигом помчалась открывать входную дверь, когда в неё постучали.
За порогом обнаружилась смутно знакомая девушка, со столь длинными чёрными волосами, что даже забранные в валики на затылке они всё равно едва не подметали пол. Волосы были, пожалуй, единственным, что приковывало взгляд — уж точно не поношенное серое платье и забитый вид.
— Здравствуйте. — девушка поклонилась. — Меня зовут Минато Гасай, и я хотела бы принять постриг в монастырь. Это ведь так называется, да?
— Проходи. — Канзаки отступила внутрь. позволяя девушке зайти. — Только у нас тут не совсем монастырь.
Чистая правда. Здание было всего лишь очередным общежитием, коих сотни в Академия-сити, просто монахини облюбовали его для себя. Власти города не делали из этого проблемы, а после урагана, когда общежитие на несколько дней превратилось в больницу, и вовсе не собирались лезть с запретами.
— Ну… монахини живут и лечат, значит, монастырь? — верно подметила Минато, заходя внутрь. — И я хочу присоединиться к ним.
— Ты ведь эспер? — кажется, Канзаки начала вспоминать. Минато Гасай, она же Одеялко, похищенная когда-то Вторым эспер, которую Тома отправился освобождать, и с этого фактически всё началось.
— Третий уровень. — кивнула Минато. — Могу увеличивать радиус применения чужих сил. Но хочу помогать людям, даже лечить их.
— А почему тогда не во врачей?
— Я… — Минато дёрнула плечом, усаживаясь на предложенный Канзаки стул в коридоре общежития. — Я не хочу оставаться в Академия-сити. Здесь… слишком многое буду помнить.
Канзаки села на стул рядом и вздохнула. Очень жаль разочаровывать бедную девочку, но…
— Под лечением ты подразумеваешь магию, да?
— Ну да. Когда вы накладываете руки, и всё таким белым…
— У тебя не получится. Видишь ли, ты эспер, а эспер неспособен овладеть магией, потому что каждое заклинание бьёт откатом по его телу. Я знаю всего одного эспера, что сумел так исключительно потому, что обладает способностью регенерировать. И то он овладел относительно небольшими заклятиями, а после каждого прочтения кашляет кровью. Так что прости, но это не для тебя.
Девушка вскочила со стула и встала над Канзаки, но не с яростью, а с растерянностью.
— Но я… я должна! — выпалила она. — Я не хочу больше оставаться в этом городе!
— Я понимаю, но ты пойми, наложение рук тебе не выучить. — терпеливо ответила Канзаки. — Тебе придётся учиться лечить…
— Что у вас тут за шум, Каори? — в коридор выглянула девочка с рыжими волосами, заплетёнными в ряд косичек. Монашеская роба была ей заметно велика, однако девочку это не смущало.
— Эспер хочет стать монахиней, Агнес. — пояснила святая. — Но хочет лечить, потому я и пытаюсь объяснить, что не сможет.
— Разумеется, не сможет. Что ещё за глупые стереотипы! — Агнес подошла к ним вплотную. — Ты что, думаешь, каждый священнослужитель по умолчанию лечит? Я вот не умею. Шерри не умеет. Да даже среди святых есть те, кто не умеет!
— Но… — Минато всхлипнула. — Но я хочу!
— Хочешь — лечи. — буркнула Агнес. — Обычным способом. Препараты алхимические, повязки, травы, настои. Не умеешь лечить — помогай людям тем, что умеешь. Вот что у тебя за сила эспера?
— Распространяю чужие способности в большем радиусе.
— То есть сама по себе бесполезна, но в команде с руками оторвут? Ну и на кой-тебе это лечение, когда уже такая замечательная способность имеется? Так что сначала разберись, чем именно ты хочешь заниматься, а там уже и про монахиней поговорим. Ты ведь веришь в Бога?
— Я… — заробела Минато. — я ещё не сталкивалась с ним, не знаю…
— Ну, это нормально. Тогда пойдём, найдём тебе комнату и я притащу книги поизучать. Библию, само собой, плюс справочник символов веры и молитвенник. Для начала хватит.
— Но… я думала, что всё это шелуха, необязательная для веры…
— Вообще да. — Агнес молитвенно сложила руки. — Бог и так нас всех слышит, понимает и принимает. Для общения с ним достаточно мысленной мольбы. Но! — она аж выставила вперёд руку с указательным пальцем. — Врач должен знать медицину, учёный науку, а христианин свою религию. Потому что иначе ты не христианин, а моднявый перчик, носящий крестик и ходящий в церковь потому, что друзяшки-алкашки это делают!
Канзаки аж прыснула, пока Минато недоумённо хлопала глазами.
— Короче, идём. — Агнес потянулась к ней. — Почитаешь, подумаешь и определишься, хочешь ли ты в монахини или пустая блажь. Каори, а ты оденься уже, сидишь с голым животом в обители Господа.
— Мы приходим к Нему нагими и уходим нагими. — спокойно ответила святая. — И вряд ли Его так заботит наша одежда в промежутке.
— Терпеть не могу синтоистов. Давай, пошли уже. — Агнес взяла Минато за руку и потащила за собой, хотя девушка была на голову выше её. Святая лишь покачала головой.
Похоже, им в ближайшее время хоть какое-то веселье да предстоит.

— Мугино супермертва, мы сами видели труп. А если бы не Такицубо, то нас бы посадили как суперпреступников. И вот мы все сейчас в супердерьме.
Выслушавший всё это светловолосый парень лишь заморгал глазами. Он сидел с остальными членами ITEM в старой хибаре, куда еле-еле пробивался солнечный свет. Каменный блок был очищен от пыли, и Такицубо в своей неизменной розовой пижаме сидела рядом, не боясь запачкаться.
Остальные две девушки были щепетильнее. И если Кинухата просто вытащила стул, едва не сломав его отряхиваниями, то Френда стояла посередине комнаты, старалась ничего не касаться и даже дышать осторожнее.
— Получается, без Мугино у вас вообще никакой защиты? — наконец спросил парень.
— Да, Хамазура. — вздохнула Кинухата. — В супердерьме. Только поэтому и притащились к тебе.
Такицубо, словно отрицая это, взяла Хамазуру за рукав коричневого спортивного жилета. Парень радостно улыбнулся ей, не замечая, какие рожи кривит Френда.
— Получается, вам надо сбежать из Академия-сити. Только куда?
— Суперневажно. — пожала плечами Кинухата. — Туда, куда не выдадут.
— Не выдадут… — Хамазура почесал в затылке, а Френда неожиданно раскашлялась. Столь театрально, что остальные просто молча уставились на неё.
— В Россию. — заявила блондинка, поправляя сбившийся от кашля берет. — У них сейчас тёрки с Академия-сити, так просто не выдадут. А за шанс получить двух эсперов четвёртого уровня уцепятся.
— Звучит супернехорошо. — заметила Кинухата.
— Так мы и из России сбежим. — хмыкнула Френда. — Вернёмся ко мне в Скандинавию. Там сейчас такой социализм строят — пальчики оближешь, вот-вот гарантированный доход введут. Будем сидеть, ничего не делать и денежки получать. Хотя я и без того скопила хорошо. — девушка явно была довольна собой, а вот остальные радоваться не спешили.
— Что-то я суперуверена, что ты нас в России и бросишь, а в Скандинавию одна убежишь. — Кинухата закинула ногу на ногу так, что Хамазура вынужден был повернуть голову и уставиться на Такицубо, дабы не прельщаться открывшимися от задравшейся короткой юбки видами. — Кто ещё считает, что Френда суперпредаст при первой возможности?
Руки подняли все. Блондинка возмущённо покраснела, но отрицать не стала и отвернулась.
— Однако же Россия имеет смысл. — медленно произнёс Хамазура, по-прежнему не глядя в сторону Кинухаты. — Они действительно нас не выдадут, и заодно не под контролем Римско-католической церкви, так что не сожгут.
— Сожгут? — удивилась Кинухата.
— Ну да, церковь же сжигает эсперов как еретиков. — парень посмотрел на Такицубо, увидел в её глазах сожаление и вздрогнул. — Я ведь прав?
— Хамазура, мы жили в Европе. — выдохнула Френда. — Если бы там жгли эсперов, то Мугино и сама бы не пропустила, и нас вытащила бы посмотреть.
— А. — смутился парень, а девушки совместно рассмеялись.
— Хамахура дурачок. — ласково сказала Такицубо; он недовольно уставился на неё, но увидел добрую улыбку и сам вынужденно засмеялся.
— Так что, Россия? — поинтересовалась Френда, когда все отсмеялись.
— Суперплевать. — пожала плечами Кинухата. — Главное смыться из Академия-сити. Хамазура, твоя задача устроить нам побег.
— Да уж… — парень вновь почесал в затылке. — И как мне это сделать?

— Конори-сан, идите лучше домой, мы с Сатен-сан всё тут доделаем. — сказала Куроко, возвращая на стол упавшую папку с записями.
Конори-сан, длинноволосая брюнетка в больших круглых очках, сжала зубы. Её левая рука висела на перевязи — во время урагана у девушки оказалось сломано плечо. И это ей ещё повезло, ибо стихия не пожалела ни зданий Правосудия, ни собравшихся там. Многие ребята погибли, а оставшимся в живых некогда было горевать, работа шла гигантскими волнами.
— Я разберусь. — поэтому Конори потянулась за следующей папкой, но поморщилась, и Куроко осторожно взяла её за здоровую руку.
— Идите домой, Конори-сан, или я вас начну туда телепортировать. — угрожающе заявила она.
— Хорошо. — наконец сдалась та. — Но тогда чтобы всё сделала. — и с помощью Куроко вышла, аккуратно держа руку. Та вскоре вернулась телепортом, однако Сатен, сидевшая за столом с кучей бумаг, лишь зевнула.
— Столько бумаг, зачем. — проворчала она. — Всё в компьютерах давно.
— В компьютерах и хакеры давно. — указала Куроко, садясь напротив неё. — Взломают, удалят, обрушат — и что дальше? Особенно… сейчас.
Обе девушки помолчали, а затем Сатен бесцветным голосом сказала:
— Парня найти, что ли.
— А? — уставилась на неё Куроко.
— Парня. С которым там пройтись, прижаться и выговориться. Да и просто парня, чтобы это… просто… тупо… Уихарууууууу!!!
Сатен ударилась в слёзы, и Куроко прижала её к себе, гладя по волосам. Уже в который раз.
— Пока тело не нашли — Уихару жива. — ласково сказала она, уводя рыдающую подругу подальше от бумаг. — Мы будем в это верить и надеяться. Рано или поздно она отыщется.
— Уже который день… — не унималась Сатен. — Который день!
— Тише, тише. Это же наша Уихару. Ты её прекрасно знаешь, вместе в космос летали. Она не пропадёт. Однажды мы её найдём.
Далее всё как обычно — Сатен постепенно успокоилась, но вся расхлюпалась, так что Куроко выгнала домой и её. Подруга молодец, что добровольно вступила в Правосудие, но с бумагами она совершенно не справляется. Однако и опыта уличной работы у неё никакого, отправлять на улицу одну с такими внезапными истериками опасно, а вместе с опытным человеком — найди его, опытного человека, когда многие погибли или ранены, и на самой Куроко трое юнцов висят…
В офисе она каждый день оставалась последней, и только потому услышала барабанный стук по двери. Открыла её и недружелюбно уставилась на девушку снаружи.
— Чего тебе, Конго Мицуки?
Длинноволосая брюнетка попыталась приосаниться и принять горделивую позу — чему мешали выступивший на лбу пот и тяжёлое дыхание.
— Запиши меня в Правосудие! — выпалила она. — Я уже выздоровела! Могу даже шрам показать!
— За прилюдный стриптиз скорее посажу. — мрачно заметила Куроко. — Чего тебе надо в Правосудии?
— Помогать. У вас же с людьми нехватка.
— А ты умеешь заполнять бумаги или патрулировать?
— Нет. — хотя бы честно призналась. — Но вы ведь меня научите?
Куроко мысленно простонала. Вот вроде и хорошо, когда в обескровленное Правосудие валят люди работать. С другой стороны, столько желторотых новичков, не понимающих, куда именно они приходят…
— Приходи завтра. Сейчас уже все ушли.
— Но ты ведь…
— Я этим не занимаюсь, это требует время, дело не одного человека, вали домой. — выпалила Куроко разом. Конго захлопала глазами, затем надулась, вынула веер и пошла восвояси, обмахиваясь так, словно ей было невероятно жарко.
Кокетка. Что толку от такой в Правосудии? На каких-нибудь рекламных плакатах выгибать грудь, зазывая, вот только если.
Хотя от людей, которых только грудью и зазовёшь, толку ещё меньше.
Если бы только сестрица была тут… но Куроко сама её прогнала. Врубила полицейскую сирену, когда поняла, что та убила Четвёртую. Пригрозила посадить в тюрьму. А потом они выбрались на поверхность, узрели ураган, помчались спасать людей… и сестрица под шумок пропала. О ней не беспокоились, предполагая, что Мисака Микото опять занимается своими делами, и даже Куроко была уверена в этом, но…
Сестрица больше не доверяет своей Куроко. Не позволит шагать с собой рядом и мыть под душем. Не сделает своим верным сообщником. И из-за чего?
Сама Куроко пыталась убить Второго после того, что он сделал с сестрицей… и ведь та не виновата, её мама прямо сказала Куроко, что у сестрицы сдала нервная система и она не контролировала себя полностью. Куроко должна была помочь, но вместо этого надела на сестрицу наручники.
И когда теперь ещё сможет вернуть её расположение.
Из офиса она вышла, когда уже совсем стемнело.

Комендантша, строгая леди в не менее строгих очках и зелёной пижаме, ждала её в вестибюле общежития. Куроко знала о ней чуть больше обычных учениц Токивадай, но послаблений это нисколько не делало.
— Доброй ночи, комендантша-сан. — улыбнулась она максимально ярко. — Простите, меня задержали на работе. Дела ведь, понимаете…
— Ты нарушила комендантский час, Ширай. — голос комендантши был холоден.
— Даааа, но я всё отработаю, комендантша-сан. А сейчас простите меня, пожалуйста. — Куроко умоляюще сложила руки и поклонилась. Женщина посмотрела на неё, но потом всё же решила простить.
— Отправляйся к себе, Ширай. И помни — продолжишь так, и список твоих дел вырастет до потолка. — резко сказала она. — И ещё, чтобы никаких разборок с твоей новой соседкой.
— Соседкой, комендантша-сан? — вежливо спросила Куроко.
— Комнаты ещё восстанавливают после урагана, так что многих временно переселяют. Дошла очередь и до твоей, раз она временно пустует. Так что никаких возражений, понятно? Ночи, Ширай.
Девушке осталось лишь улыбаться, кланяться и быстро идти к себе. Вот ведь… соседка. Вместо сестрицы. Хорошо бы нормальная.
Но когда Куроко открыла дверь, то сразу поняла, что не стоило надеяться. Посреди комнаты стояла и вытиралась — полотенцем сестрицы! — платиновая блондинка с загнутыми спиралью длинными волосами.
— Ах, Ширай-сан, здравствуйте! — она оглянулась на шум закрываемой двери, улыбнулась и поклонилась. — Меня зовут Хоказе Джунко. Надеюсь, вы меня помните?

Уихару нестерпимо хотелось и пить, и есть.
Чего угодно.
О торте она уже и не мечтала. Чего угодно, хоть воды из лужи и пучка водорослей. Уже день, как она сидит в полной мгле и больше не пытается звать на помощь. Нет смысла.
Её не убили там, в подземелье, но зато убьют тут, измотают голодом и жаждой. И что толку, что она сидит в офисном кресле и не связана? Уихару не могла встать, не могла пошевелиться, словно была приклеена всем телом.
А затем оставлена умирать.

Хоть какой-то шум раздался лишь на третий день заточения, девушка даже решила, что у неё начались галлюцинации. Голову она тоже не могла повернуть, и потому о том, что люди действительно пришли, узнала лишь когда яркий свет едва не ослепил её.
Он бил даже сквозь глаза, Уихару не пыталась их открыть — а затем её губ коснулся пластик, из которого полилась вода. Поящий её не пытался поддерживать за голову, и половина воды выплеснулась на саму девушку, но жадно проглоченного остатка хватило, чтобы Уихару задышала, слегка пришла в сознание — и всё-таки осторожно приоткрыла глаза.
Свет электрических ламп — яркий, жёлтый. Небесного цвета плитка, словно бы девушка в ванной, вот только ни ванны, ни чего-то ещё не заметно. Человек, напоивший её, зашёл за спину, и там раздался странный, наполнивший сердце Уихару страхом лязг открывающегося люка. А затем вернулся и встал перед ней так, чтобы она могла внимательно его рассмотреть.
Азиат. Пожилой, но выглядит крепким и натренированным, словно бы седую голову с пышными усами приставили атлету. Одет в давно выцветшие джинсы и серую, не менее поношенную рубашку. На обнажённых руках несколько шрамов, на виске — старое пятно от ожога. Взгляд очень усталый и тяжёлый, настолько, что Уихару не решилась посмотреть в ответ.
— Кадзари Уихару. — голос старика был крепкий. В нём не чувствовалось ни многолетней прокуренности, ни изъеденных фабриками лёгких, ни тишины порванных связок. — Ты меня понимаешь?
Странно, но говорил старик по-английски и даже без кошмарных акцентов. Уихару язык, разумеется, знала, иначе с компьютерами не поболтаешь. Правда, не так чтобы идеально, но умения хватило построить фразу:
— Да, я понимаю.
— Отлично. — помогало то, что говорил старик медленно и внятно. — Не стесняйся переспрашивать непонятное. — Он вновь зашёл ей за спину и вскоре прикатил ещё одно офисное кресло, на которое сел без единого стариковского кряхтения.
— Кадзари Уихару. — повторил старик, выпрямившись прекрасной осанкой. — Давай знакомиться. Я — «П.П.».
Кадзари даже попыталась откатиться назад. П.П., тот самый, что приказал убить её…
— Он же Интри. — продолжил старик. — Он же ответственный за плохой сон некоторых людей сверху. Он же человек, приказавший убить тебя. — подтвердил он мысли Уихару. — Хотя буду честен, решение далось с трудом. Ты увидела инициалы, которыми я подписываюсь, и успела передать их в опасные руки до того, как обнаружил это. Поэтому вроде и незачем было тебя убивать, и нужно было показать, что я не играю в игры. Тем более вполне заманчивая идея лишить город пусть и одного, но всё же хакера.
Старик говорил об убийстве Уихару невероятно спокойно, словно объяснял урок, ни капельки не волнуясь.
— Однако же ты была знакомой многих важных фигур, которые после твоей смерти, глядишь, выкинут что-то неожиданное. Они всё время выкидывают что-то неожиданное, а удача показывает заднюю часть то им, то нам. Даже мельчайшее решение может повлиять так… — старик поморщился. — Я в итоге решил, что мёртвая ты ценнее живой, отправил свою дочь тебя убивать — а практически сразу обнаружилось, что все перевернулось с ног на голову. И теперь ты нужна мне живой, так что еле успел остановить дочурку. Похоже, на этот раз удача благоволила нам обоим. — Старик без тени улыбки посмотрел на Уихару. — Впрочем, теперь только от тебя зависит, будешь ты жить или нет.
Уихару не знала, что ему ответить. Ей не хотелось отвечать, хотелось лишь, чтобы этот странный и страшный человек выпустил её на свободу и перестал так спокойно говорить о смерти…
— Суть дела такова, Кадзари Уихару. — старик подкатил чуть поближе. — Мой сын может приклеивать друг к другу различные предметы, даже самые несовместимые, и сейчас он приклеил твоё тело к этому креслу. Как ты уже поняла — двигаться не сможешь, пока не отклеют. Позади тебя — люк, ведущий к подземному озеру, где темно, холодно и никто не подумает к тебе спуститься, кроме разве что падальщиков. И ты, Кадзари Уихару, выбираешь либо работу на меня во вред своим друзьям, либо люк.
Девушка заплакала, но старик даже не напрягся. Он прекрасно знал, что выбора у Уихару нет, и та подтвердила это хлюпающим:
— Я буду на вас работать.
— Молодец. — кивнул старик и вновь зашёл ей за спину. Уихару напряглась, но послышался лишь ещё один скрежет, а затем Интри вернулся в кресло.
— У твоей подруги Мисаки есть один большой секрет. — безо всяких предисловий начал он. — На основе её генетического кода было создано двадцать тысяч клонов, практически неотличимых от человека. Впоследствии, в том числе во время Второго эпизода, их число уменьшилось до девяти тысяч. Каждый клон — это полноценная боевая единица, по умолчанию смертельная для обычного человека. А при должной экипировке и подготовке способная одолеть спецназовца или эспера в том числе более высоких рангов. В основном засчёт сети Мисак, самообучающегося ИИ, выполняющего задачи их объединённого мозга.
Уихару слушала это, но пока не особо понимала. Клоны Мисаки-сан? Самообучающийся искусственный интеллект?
— Основной ключ к управлению клонами лежит в разуме последнего из них, проходящего под условным именем Ласт Ордер. ИИ хоть и самообучающийся, но по-прежнему представляет из себя очень сложную компьютерную программу, которую по определению можно взломать и переписать её код. У нас это получилось. — старик пристально взглянул на Уихару. — Но затем сеть Мисак получила некую помощь извне, избавилась от наших «червей» и полностью запечатала себя. Настолько, что любезно оказывающий нам помощь хакер не может к ней подступиться.
Он улыбнулся — спокойно, не зловеще, даже как-то добро.
— Поэтому, Кадзари Уихару, этот код взломаешь ты. Альтернатива — смерть.
Девушка всё ещё ничего не понимала. Код искусственного интеллекта? Она? Как она вообще может взломать такое, если даже эспер-хакер не сумел?
Но выбрать смерть не может. Пока жива — жива и надежда. Так что Уихару приглушённо сказала:
— Хорошо. Я сделаю это.
— Умница. — кивнул Интри. — Пойдём, я покажу тебе твоё рабочее место.
Он вновь зашёл ей за спину, обдав запахом травяного чая, взялся за кресло и развернул в сторону двери. Та открылась самостоятельно и выпустила их в также выложенный плиткой и абсолютно пустой коридор.
Создавалось впечатление, что где бы они ни были — они здесь одни. Интри провёз Уихару мимо множества закрытых дверей, на некоторых из которых горели красные огоньки, а затем остановил кресло.
Их неожиданно бросило вверх, Уихару даже успела испугаться, что её всё-таки решили убить, размазав об потолок. Но рывок остановился столь же резко, и они оказались прямо перед единственной, уже открытой дверью, из которой доносились голоса.
Старик молча повёл туда кресло, и скоро перед девушкой предстал небольшой зал, практически пустой. Но обстановка Уихару не волновала: у дальней стены невысокий мальчик тихо разговаривал с красивой, но вызывающей ужас лазурноволосой девушкой.
Та сейчас была одета в белый халат, но улыбка, с которой девушка обернулась к вошедшим, осталась той же убийственной. Особенно когда уставилась на закрывшую от ужаса глаза Уихару.
— Не пугай её, Даниэлла. — мягко сказал Интри.
— Я не пугаю, Отец. — девушка ослабила улыбку. — Я просто её приветствую. Согласилась стать одной из наших, так ведь, малышка Уихару?
— У неё не было вариантов. — Интри подкатил Уихару к длинному столу, на котором стоял ряд включённых компьютеров. За одним уже кто-то сидел в таком же кресле — и старик, поколебавшись, развернул Уихару в его сторону. А затем подошёл к сидящему, и развернул уже его к Уихару.
Это стало вершиной. Уихару сама не понимала, как не потеряла сознание от ужаса при виде того, что сидело в кресле.
Определённо человек, даже можно было сказать, что мужчина-европеец. Однако всё его лицо и обнажённый торс были изрезаны сеткой глубоких шрамов, напоминающих какую-то багровую древнюю карту. Живого места на нём не было, взгляд больших серых глаз остекленел — но сам человек ровно дышал. Скорее всего благодаря пучку проводов, выходящих из его головы и тянущихся к системному блоку компьютера, перед которым располагалось кресло. Лазурноволосая Даниэлла появилась вновь — она подошла к мужчине с обнажённым кукри и ласково приложила к одному из шрамов, после чего красноречиво улыбнулась Уихару.
— Ты спросишь, за что мы с ним так. — на этот раз Интри её не остановил. — Всё просто. Этот человек искренне хотел, чтобы миллионы жили в постоянной боли и страхе. Я выполнил его желание для него самого, чтобы он жил в постоянной боли и страхе. Оказалось, что он не готов ощутить свою идеологию на своей же шкуре. Впрочем, как всегда. — голос старика стал невероятно жестоким и даже довольным, будто изрезанное тело восхищало его.
К счастью, долго этот кошмар перед глазами Уихару не остался — Интри развернул человека обратно к компьютеру, и тот невидящими глазами уставился в монитор. Девушку Интри тоже развернул к её монитору, на котором красовалась открытая программа компиляции кода. Ни язык, ни программа Уихару не были знакомы.
— Киен. — позвал старик, и до сих пор остававшийся вне поля зрения Уихару мальчик подошёл к ней и неожиданно грубо схватил за шею. Сопротивляться она не могла, даже содрогнуться от отвращения чужого прикосновения, лапающего её шею, голову, руки и спину…
А затем поняла, что в тех местах, где касается мальчик, тело отклеивается от кресла. Минута быстрых движений — и вот Уихару уже всей верхней половиной тела едва не заваливается вперёд.
— Раз уж ты так отчаянно хочешь жить, то подключать тебя как его не будем. — мальчик отошёл, и Интри встал рядом с ней. — Ибо если подключим, то будешь привязана к компьютеру и без него умрёшь. А отключить не сможет никто, даже если вся троица примчится.
Уихару не поняла, о ком он, но не усомнилась ни в едином слове. Она очень осторожно, дабы никто не воспринял как агрессию, потерла затёкшие руки и с грустью вслушалась в ворчащий всё это время желудок.
— Даниэлла, принеси ей поесть. — приказал Интри. — И шоколаду.
Девушка что-то заворчала, но послушалась беспрекословно и ушла. Старик отошёл от Уихару и сказал уже позади:
— Я не питаю никаких иллюзий, Кадзари Уихару. Я знаю, что мы враги, знаю, что ты при первой же возможности поможешь друзьям и навредишь мне. Я даже больше скажу — не буду в этом мешать. Но всё же помни, Кадзари Уихару — ты сейчас полностью в моей власти. И у меня не дрогнет рука ни перед убийством, ни перед пытками милой девушки.
С этими словами он ушёл из зала. Киен, похоже, отправился следом — Уихару не слышала больше никого, только мирный гул компьютеров.
Она посмотрела на экран, совершенно не понимая, что делать и чего от неё хотят. Имитировать деятельность? Этот сидящий рядом хакер мигом раскусит. Попробовать привлечь его на свою сторону? Вряд ли Интри не предусмотрел такого…
Неожиданно экран её компьютера пополнился ещё одним окном — опять незнакомая программа, на этот раз мессенджер, в котором красными буквами на английском было написано «Привет».
Уихару осторожно поднесла руки к клавиатуре и тоже написала «Привет». Окошко мигнуло, и появилась следующая фраза:
«Меня зовут Дмитрий Горликов. Я русский. Это я сижу справа от тебя».
Уихару посмотрела на изуродованного человека — его руки и он сам нисколько не двигались.
«Я эспер. Я прямо подключён к компьютеру и могу управлять им силой своего мозга».
Уихару понимающе кивнула — и сразу же появились новые слова:
«Ты ведь понятия не имеешь, что делать?»
«Да».
Возможно, он не услышит её с такими ранами, потому Уихару напечатала ответ.
«Я объясню тебе. Это очень сложный код, не только длиной, но и своим постоянным изменением. Язык и программа, что ты видишь на экране, почти наверняка тебе незнакомы. Это я их изобрёл, специально для взлома искусственного интеллекта. С этими орудиями тебе будет гораздо проще».
Уихару вновь посмотрела на человека, ничего такого не имея в виду, однако следующая надпись сменила тему:
«То, что он сказал обо мне — правда. Утрированная, но правда. Я действительно считал нормальным страдания миллионов, хоть для себя называл это иначе. И теперь смиренно несу крест своих страданий, помогая своему мучителю в его благородном деле».
«Благородном?»
— Именно. — Даниэлла поставила на стол поднос с едой столь резко, что Уихару даже вскрикнула. — Для вас всех из Академия-сити Отец преступник, убийца, маньяк и так далее. Но на деле он спасает планету от скорой гибели, которую никто из вас не предотвратит. — она вынула кукри и покачала им перед лицом перепуганной девушки. — Уж поверь, я, Даниэлла де Лима, знаю, о чём говорю.

— Слушай, Ками-ян, у нас скоро танцы будут. — сказал Цучимикадо, ухмыляясь так, словно желал выпендриться перед всеми своими движениями.
— Ну и? — посмотрел на него Тома и отпнул в сторону канавы небольшой камень. — Что ты предлагаешь?
— Предлагаю? Сбоку от тебя идёт смущающаяся блондиночка пятого уровня, а я ещё должен что-то предлагать?
— А. — Тома посмотрел на покрасневшую Шокухо. — Мисаки, тебе интересны танцы?
— У тебя такие дурацкие вопросы, Тома. — ядовито ответила за неё шагавшая позади Кумокава. — Интересны ли девочке танцы с мальчиком? Ты ещё спроси, интересуют ли мальчиков сиськи.
— Не, ну здесь-то могут быть варианты! — Аогами шёл позади всех, закинув руки с портфелем за спину. — Я вот, например, по лоли знаток, а там никаких сисек нет! Одна милая невинность.
— Аогами, у меня контакты Анти-Навыка в телефон вшиты. — брезгливо покосилась на него Кумокава. — Одного звонка хватит упечь за педофилию.
— Во-первых, реальных лоли я не трогаю, исключительно нарисованных. Во-вторых, хватит ставить палки в колёса будущему пятому уровню! Я и так негласное соревнование с Мисакой проигрываю.
— Потому что она занимается, пока ты гуляешь. — Тома поддел очередной камень и слегка ускорил шаг.
— Вот именно. Стань хикки-затворником и только тогда дождёшься успеха в жизни! — Цучимикадо тоже ускорился и вышел вперёд.
Тома зашагал быстрее.
Цучимикадо ещё быстрее.
Через секунду оба парня уже бежали по дорожке парка, пытаясь обогнать друг друга и по пути помахаться сумками.
— Опять шило в заднице. — вздохнула Кумокава, пока Шокухо растерянно тянула руку в сторону убегающего Томы. — Аогами, не побежишь следом?
— Неа. У меня сейчас настрой милой домашней девочки, не думающей о глупостях. — лениво отмахнулся Аогами. Кумокава взглянула на него и задумчиво хмыкнула.
— Слушай, Аогами-Айхана, а ты кто изначально? — поинтересовалась она, на ходу повернувшись к парню.
— Личность. — мгновенно ответил тот.
— Не, я не про это. Оригинал тебя парень или девушка?
— А тебе зачем, Серья? — хитро взглянул на неё Аогами. — Думаешь, допускать ли меня в женскую раздевалку? Ответ определённо да.
— Ответ определённо нет. Мне самой для себя интересно. Любопытство, так сказать.
— Любопытство будущего члена Совета Директоров! — расхохотался парень. — Понимаю. Но прости, Серья — не скажу. Считай это прихотью эспера. Нет, если тебе приятнее я девочка… — Аогами прямо на ходу заскрипел костями и начал округляться, перевоплощаясь в Айхану Етцу. — …то так бы и сказала. Однако мой истинный пол секрет, который я унесу в могилу.

А вот теперь это не похоже на открытку из прошлого. Раз Тома убежал, то не должен был слышать весь разговор, не то чтобы присутствовать. Однако сон был таким чётким, хоть он опять не помнил происходящего…
Тома повернулся к Мисаки, вновь спящей рядом, но теперь на спине и с полностью натянутым одеялом. Может, это её память? Девушка уже дважды за последнее время шуровала в его мозгах, могла оставить часть от себя. Лучше не упоминать об этом, и так уже не единожды выслушал, что для неё подобное форс-мажор и больше никогда.
Тома встал с кровати и отправился в ванную, а уже оттуда — Мисаки продолжала спать — на балкон. Город проснулся, внизу уже появились первые ранние пташки учеников. Дирижабль обещал хорошую погоду, а опасностей ничего не предвещало.
— Ну что, Ками-ян, ночка опять удалась? — Цучимикадо тоже вышел на балкон в одном халате, хорошо хоть крепко завязанным.
— Разумеется. — усмехнулся Тома. — А у тебя?
— Клон превосходна. — друг встал рядом и посмотрел на улицу. — Вроде и оторопь берёт, ибо ноль эмоций, но до чего же милая! Особенно когда начала про свою винтовку рассказывать. Воистину, нет женщины сексуальнее, чем умеющая разбирать оружие.
— А говорит, что ничего не умеет.
— Само собой. Она очень боится, Тома. — Цучимикадо посерьёзнел. — Боится, что мы обвиним её во Втором Эпизоде, ибо сама себя обвиняет и принижает. Хорошо ещё что уверена, что никого не убивала, иначе получили бы истерику с депрессией.
— Зато у остальных клонов они наверняка… — тяжело проговорил Тома.
— Кумокава заверила меня, что с ними работают. У них ещё хорошо что нет осознания гибели своих, а ведь там чуть меньше тысячи… — Цучимикадо вздохнул. — Слышал ведь, что Акселератор обещался прикончить каждого, кто убьёт клона?
— Рассказывали.
— Хорошо, что сам умер и не успел выполнить угрозу. Точнее, плохо, ибо без Акселератора… хреново без Акселератора.
— Кто бы мог подумать.
— Ну так, а чего? Вздумал кто-нибудь стрельнуть по городу из луча смерти, берём Акселератора, швыряем в этот луч, любуемся. А сейчас никак. Понятно, что если он действительно перебил кучу этих милых девочек, то нет никакого желания на одной улице находиться. Но приоритеты есть приоритеты.
— Цучимикадо, слушай… у нас получится сегодня поговорить наедине?
Друг взглянул на мрачного Тому и только кивнул.
— После школы. — добавил он. — Сейчас я уже прожилками чую — Индекс готовится проснуться и искать тебя. Да и твоя блондиночка наверняка уже, не рискую поворачиваться. Так что расходимся, дружище.

Книги на деревянных полках длиннющих шкафов лежали столь древние, что казалось: коснёшься — и разлетятся в прах. Эстер и не касалась, ибо ровное сияние электрических ламп на потолке позволяли ей разглядывать каллиграфически выведенные названия на корешках.
— У вас сегодня какой-то особый поиск, мисс Розенталь? — поинтересовался вставший позади неё мужчина. Стройный, подтянутый, с элегантно зачёсанными назад чёрными волосами и невероятно официальном даже для окружения книг бежевом костюме.
— Да, мистер Иззард. — Эстер отвернулась от полок лишь для вежливого поклона. — Я вновь ищу что-нибудь по некромантии. Понимаете, мне для исцеления требуется знать об устройстве тела человека, а в некромантии это исследуется куда подробнее. Вот и ищу, не сохранилось ли у вас какой книги.
— Не сохранилось. — человек покачал головой. — И не могло сохраниться как у верного слуги Церкви. К тому же, насколько я помню, мисс Розенталь — на деле совсем наоборот, некромантия не особо и изучает тела, которые воскрешает. — он улыбнулся, посмотрев на покрасневший затылок девушки.
— Однако же, мистер Иззард… чисто ради нашей дружбы и научного дела… и в абсолютной теории… где я могу добыть книгу о некромантии? — обезоруживающе улыбнулась Эстер, повернувшись к мужчине.
— Поздно притворяться движимой лишь научными познаниями, мисс Розенталь. — так же обезоруживающе улыбнулся мужчина и отошёл к небольшому столику, на котором спокойно умещалась наполненная дымящимся чаем чашка и одна из лежащих ранее на полках книг. — Ваши интересы незаконны и неуместны.
Девушка поникла, а мужчина отпил чаю и спокойно продолжил:
— Впрочем… есть одна крохотная зацепка, что могла бы вам помочь. Скажите, мисс Розенталь, вы когда-нибудь слышали об индексе запретных книг?
— Индекс запретных книг? Что-то в Ватикане? Просто я ведь совсем недавно вернулась, не в курсе новостей…
— Как и я, просто… — Иззард сделал ещё один глоток. — Присаживайтесь, мисс Розенталь, сейчас согрею вам чай.
Эстер осторожно села на небольшой стульчик, а Иззард тем временем ушёл в подсобку библиотеки и скоро вернулся с ещё одной чашкой, которую аккуратно поставил перед девушкой и налил ей чаю.
— Существуют поверья, что у Ватикана хранится копия каждой запрещённой им книги. Вся сатанинская литература, чернокнижные гримуары, атеистические бредни… ну и ваша некромантия, соответственно. Однако не в печатном виде, разумеется нет, эти книги вшиты в память некоего человека. — Иззард задумчиво отпил чаю. — Признаться честно, иногда я думаю, что моя беда как-то связана с этим. Те записи моего архива, что удалось расшифровать, говорят, что я очень интересовался индексом и даже пытался найти этого человека. Возможно, зашёл в поисках слишком далеко…
— И не можете подсказать, откуда мне начать? — зелёные глаза Эстер загорелись. Иззард задумчиво посмотрел на неё.
— Если вас не пугает потенциальная опасность… подождите секунду. — он вновь ушёл в подсобку, но на этот раз провозился куда дольше.
— Ваше счастье, что оказалось в этом костюме. Возьмите. — он протянул девушке маленький пергамент. — Позвоните по этому телефону. Вообще о местонахождении индекса должны знать лишь высшие чины Церкви, однако я слышал, что данная наёмница тоже имела с ним дело. Она отказалась говорить со мной, но вдруг вам улыбнётся удача.
— Вы же сказали, что мой интерес незаконен, мистер Иззард. — тихо ответила Эстер, забирая пергамент.
— Разумеется, и предупреждаю об этом вновь. Если вас поймают и осудят, то я буду отрицать любые подозрения о том, что как-либо причастен. Но… — Иззард отпил ещё чаю и немного помолчал. — Однажды я очнулся на пороге собственного дома, лишённый памяти и магии. Годы жизни попросту испарились, никто не мог ответить на вопросы, только моя воля и сохранившиеся записи позволили вернуться к более-менее полноценному существованию. И если это действительно связано с индексом запрещённых книг… — Иззард отпил ещё немного. — Я хочу знать правду. И не хочу, чтобы большая часть моей жизни просто пропала. Знаете даже… забудьте то, что я сказал о предупреждении. Если нападёте на след индекса и тем более обнаружите хранящего его человека — сообщите мне. Найдём его вместе.

Сколько верёвочке не виться… Мисака посмотрела сквозь очки ночного видения и усмехнулась.
Стоило признать — наглость сверх меры. Унубара срезал кожу у одной из клона, после чего перевоплотился в неё и постарался затеряться среди остальных. А поскольку связи и координации между ними практически нет, то так крохотными перебежками мог и из города выбраться, и к кому угодно подобраться.
Вот только внешность сменил, но не догадался, что клона без электромагнитного поля мигом засекут свои же. И догадаются не поднимать бучу, а тихо сообщить о странной сестре главной Мисаке. Унубара всё же учуял опасность, навострился сбежать — но поздно. Клоны незаметно нацепили на него жучок, и парень оказался в цепких лапах Мисаки.
Ну, почти оказался. Вот сейчас идёт по заброшенному железнодорожному депо, со стороны просто так, а на деле целясь в сеть подземных лабиринтов, дорога по которым могла вывести за пределы города и была известна лишь сёстрам. Те ещё в мирные времена разведали всё и вся, составив карту, для которой Унубара и застрял среди них на несколько дней. Мисака дождалась, пока его заметная в очках фигурка выйдет на открытую площадку, и сама вышла из-за застывшего вагона, стараясь выглядеть максимально естественно.
Для клона.
— Мисака десять тысяч тридцать два приветствует сестру Мисаку, обрадовалась встрече Мисака.
Унубара, так и не сменивший внешность, остановился и затем повернулся. Мисака посмотрела на него, абсолютно уверенная в своей каменной маске.
— Мисака семнадцать тысяч четыреста пять тоже приветствует сестру Мисаку, поклонилась Мисака.
До чего же умный засранец. И манеру речи перенял, и маску тоже держит. Не веди Мисака его уже полчаса, не ощущай отсутствие электромагнитного поля клонов и не знай, что семнадцать тысяч четыреста пять осталась в убежище — решила бы, что ошиблась.
— Мисака хочет знать, что Мисака делает тут, и вывести Мисаку отсюда либо помочь ей, ибо одной тут опасно, объяснила дружелюбная Мисака.
— У Мисаки есть свои секреты и личные дела, о которых она хотела бы никому не рассказывать, уклончиво сказала Мисака, желая остаться одной.
— Мисака невероятно уважает личное пространство Мисаки, вспомнила Мисака про свои секреты. Однако в их ситуации Мисакам лучше держаться вместе, и потому Мисака обещает сохранить любую тайну Мисаки и передать свою в ответ, жаждет поделиться секретиками Мисака.
Со всеми этими словами Мисака всё ближе подходила к Унубаре, и тот занервничал. Даже завёл руку за спину, словно пытаясь что-то выхватить — и подписал себе приговор. Молнии ударили практически со всех сторон, на мгновение скрыв контуры клона, а когда исчезли, то оставили лишь бездыханное тело.
Облик сестры исчез, явив смуглого юношу в сером костюме. Как и ожидалось. Мисака прислушалась к электромагнитным потрескиваниям, проверяя, жив ли он, а затем ими же прощупала местность на предмет свидетелей.
Один был. И не просто был — стремительно приближался. Настолько, что Мисака чисто на инстинктах бросила себя к ближайшему вагону, и через секунду на точку, где она только что стояла, приземлилась ещё одна клон.
Очень странная клон. Комбинезон, которого никто из них не носил, и приземлилась она не просто так, а с ударом, едва не расколовшим камень. Окажись там голова Мисаки — и не было бы у Мисаки никакой головы.
— Кто ты? — громко спросила Мисака. Клон выпрямилась, повернулась к ней — и ухмыльнулась.
Точно не из её сестёр. У тех нет такой живости на лице, пусть и пугающей. Но тогда… тогда…
— Как славно! — и издевательских эмоций в голосе у клонов тоже не было. — Вся работа сделана за меня! Я заберу его с собой, не возражаешь? — она кивнула на тело Унубары.
— Возражаю. — даже если бы Мисака не желала доставить бандита к Томе, то всё равно бы отказала странному клону. Который теперь должен ответить на сразу много вопросов.
— Вот как? — клон полностью повернулась к ней и неожиданно качнула бёдрами — Мисака аж ахнула от стыда. — Ну тогда… убивать его мне не разрешили, но всех препятствующих — почему нет? Тебя так особенно интересно попробовать. Цып-цып, оригинал. — она зашевелила пальцами, словно и в самом деле кормила цыплят. — Помашемся, коль не струсишь.