Фанфик на "Волчицу и пряности" 23 тыс знаков
Волчица и выхухоль.
Где же я тогда была?
Как жила все это время?
(с) Башня Рован «Красный Самайн»
Под небом голубым – высокая белая городская стена. Тянется поперек, сколько хватает взгляда, запирает окоем. К стене прибойной волной подходит зеленое поле, тут и там поросшее краснолистом. Низкорослые деревца ветерком шевелит – точно факелы горят. Между красными пятнами и невысокими холмиками петляет серая дорога. Следуя по ней взглядом, упираешься в городские ворота – высокая арка в могучей кладке; над ней искусной работы навесная бойница: подножие двухарочное, да еще и с гирькой. А ведь не из дерева резано, сложено из местного хрупкого известняка.
Ворота распахнуты и поднята решетка. Торговый город Рубинхейген сегодня со всеми в мире. Вход и выход настежь – даже денег не берут. Стражников перед воротами нет.
А есть перед воротами невысокая пастушка в темно-буром плаще до пят, укрытая капюшоном и при гнутом посохе; вокруг пастушки носится черный пес, да жмутся к ногам десятка полтора белых овечек.
Из ворот выходят парень и девушка. У парня в поводу смирная небольшая лошадка, запряженная в двухколесную тележку. Тележка работы неизящной; некрашеные дощатые борта потемнели; дорожную пыль проминают заметно истертые грубой ковки ободья – видно, что ходит упряжка эта намного дальше сельской околицы или уездной ярмарки.
Владелец тележки и лошадки – Крафт Лоуренс – одет, как и приличествует странствующему торговцу: практично, неброско и немарко. Волосы светлые, непокрытые; а цвет глаз, наверное, можно было бы отсюда увидеть в бинокль – да ведь все равно знакомиться скоро.
Вот сейчас Лоуренс и его спутница – женщина в одежде горожанки среднего достатка; тонкая фигурка; из-под берета волной темно-русые волосы – прощаются с пастушкой. Нора Арент выручила их в недавнем деле с провозкой золота опасным волчьим лесом, а Лоуренс и компаньонка взамен спасли пастушку от здешней торговой сволочи.
Но все рано или поздно заканчивается; вот и махнули недавние спутники рукой друг другу. Двинулась пастушка на юг, в сторону Паттио, где собирается забросить гнутый посох и позабыть ночевки на жестких камнях, когда один бок подпаленный, а второй подмороженный; позабыть волчий вой и постоянное напряжение и страх за тех, кого ведешь мимо стаи. Станет Нора швеей, а о бешеном стуке сердца и холодной лапе утреннего тумана будет рассказывать сперва детям, а после и внукам… По крайне мере, мечтает об этом.
Лоуренс подсаживает спутницу на тележку. Забирается рядом с ней на лавку, разбирает поводья. И направляет коня к востоку, в сторону Поросона, чтобы затем двинуться на Рамтору и еще дальше к северу, за реку Ром. Торговцу куда бы ни ехать – лишь бы с прибылью. А вот спутница его возвращается в родные края.
Непростая у Крафта теперь попутчица и компаньонка. Мало что Холо Мудрая, живущая на свете белом больше лет, чем Лоуренс зерен в каше съел. Так еще и богиня урожая, чующая ложь.
И вдобавок – оборотень.
***
Оборотень – это не только ценный мех, но и пушистый хвост, который приходится прятать от любознательных. Особенно приходится скрытничать здесь, в Рубинхейгене. Город церковный. В еретики попасть легко – выпасть из черного списка трудно. Вот и носит Холо красивый яркий берет, прячет под ним блестящие волнистые волосы и острые чуткие уши.
Но слух и нюх в мешок не спрячешь, не спрячешь и опыт. И потому, едва замечают Крафт с подругой вдали на обочине небольшой бивак – шатры полукругом; да лошади спутанные; да вон там котелок над костром; да ходят переговариваясь люди… да ярко сверкают под голубым небом острия копий, а чешуйчатые вороненые брони тускло поблескивают – останавливается умная лошадка. И не выглядят люди на обочине опасными, и не впервой встречает Лоуренс Крафт лицом судьбу торговую – сколько раз его останавливали стражники всех размеров и сортов! – и Холо не сельская девчонка, чтобы ее можно было обидеть безнаказанно… А не идут ноги! Стоит тележка, фыркает лошадка, белые облака все так же спокойно плывут по безмятежному синему небу.
***
-- Небо?
-- Небо новое! Созвездия другие! Сработало!
-- Небо записано… Воздух?
-- Мыши в клетке дышат… Да и сам я как будто жив…
-- Воздух записан... Растения?
-- Трава… Ну… сильно не отличается…
-- Растительность: травяной покров высотой около половины локтя… Земля… Ну, холмы и сам вижу… Вон те растения так на падуб похожи… Утром при свете поглядим… Так, самое главное… Стихия жизни… Подождите…
-- Пойду пока возы проверю. Там стекло упаковали хоть? Или как всегда? Ратин, проснись, уже скоро пойдем.
-- Вот как пойдем, так и проснусь… Первый раз, что ли?
-- Правда твоя, атаман: даже и не десятый раз.
-- А всякий раз как переход, так в полночь.
-- Верно. И всякий раз в такой мир, где человек без дополнительных приспособлений существовать может… Ты что ржешь? Эй! Спарк! Эй, хлопните по спине кто-нибудь! Ну, отдышался? Что ты удумал?
-- Да так… Представил коней в скафандрах, да возы наши…
-- Эй, Спарк! Я проверки закончил. Еще так… с полпальца… четверть часа, если по-вашему… продержится… Устал.
-- На, выпей. А флягу верни, подарок… Вот ты аж целый Великий Маг. Что ты по атаманову вопросу думаешь?
-- Я так диву даюсь, почему вообще все эти миры существуют. Ведь маяком для портала всякий раз вымышленная картинка берется! Если ты, Спарк, не врешь, что только читал об этом. Или в kino твоем видел.
-- Ватажники! Умствовать на той стороне будете, один хрен до утра не заснете от любопытства. Давайте гоните возы уже! Вон пока шатры ставьте на холмах… мало верю, что ночью дождь будет, ну а все-таки. И земля потверже, а у нас товара сами знаете сколько, еще не хватало на оси встать.
***
Встала тележка Лоуренса на полевой дороге. Пока торговец думает: ехать мимо странных этих вояк, или от греха круг на Кумерсон заложить – от бивака в их сторону направляется всадник на громадном золотистом коне. Подлетает, осаживает коня, спрыгивает – здоровенный мужик в броне вороненой, морда обветренная, ладони как лопаты… похоже, и твердости той же – слетел с коня мягко, что твой кот с табурета… Подходит и кланяется. Смотрит в глаза Лоуренса… хмыкает. Тоже ведь karie глаза, что у Ignata. Ну, чуть больше в прозелень. Торговец пытается держаться спокойно, но время от времени все же хмурится – и тогда глаза становятся красивого фиалкового цвета.
А вот у спутницы его глаза ярко-алые. Спокойные.
-- Господин Крафт Лоуренс… Госпожа Холо?
-- Холо Мудрая! – с явным вызовом поправляет громилу спутница и компаньонка.
-- Мое имя Ратин, и обращаюсь к вам по слову княгини Алиенор. Вон ее шатры. Известно стало княгине, что вы путешествуете на север.
-- Известно от кого? – хмурится Лоуренс.
-- Да неважно! – машет ручищей атаман, -- Вы ж через лес пойдете на Ramtora?
Лоуренс настороженно и аккуратно наклоняет голову.
-- Вот; а у нас тут кроме княгини со свитой еще пять возов со стеклянным товаром; а дорога неизвестна. Слухи же ходят в городе, что опасная стала дорога. Видели там нынче ночью громадного волка. И знаете что, господин Крафт?
Лицо у Ратина делается при этом такое потешно-заговорщицкое, что торговец и не хочет, а спрашивает:
-- Что же?
-- След волчий в локоть величиной сам лично я видел! – атаман торжествующе складывает ручищи на пузе. – И было то сегодня на рассвете! Еще не остыл след, наверное.
А ведь без меча прискакал атаман! Это как торговцу без улыбки из дому выйти, а женщине – слезы и язык позабыть. Что ж он спешил так? И какого лысого на следы намекает?
Или, может, знал Ратин, что против милой красноглазой девушки бесполезен даже лучший клинок?
-- А мы тут причем? – Крафт, наконец, устает перебирать доводы.
-- Во-первых, вы ту дорогу знаете хорошо и можете указать тяжелым груженым повозкам добрый путь, -- Ратин загибает палец, – Во-вторых, мы вас, в каком случае недобром защитим от лихих людей, - загибает второй палец, - В-третьих, товар наш может быть Вам небезынтересен…
Потом машет всей ладонью, смотрит на компаньонку Лоуренса прямо и отчеканивает:
-- А четвертое то, госпожа Холо…
-- Холо Мудрая!!!
-- … Что в нашем караване Вам не будет необходимости прятать уши и хвост!
Затем, не давая опомниться, вскакивает на золотистого своего зверя. Который за все время беседы не фыркнул и с ноги на ногу не переступил. Всадник из седла коротко кланяется; зверь поворачивается и с места в галоп улетает к шатрам.
И все. Хочешь, присоединяйся к свите княгини… как ее… Alienor. Хочешь – езжай мимо или круг давай… а только ведь знают эти неизвестные про сущность Холо. Уж не от старых ли врагинь из деревни Пасроэ? Или от церковников города Паттио, что спят и видят, как бы волчицу-оборотня в железа взять; а уж лучше бы и сразу спалить? А может, местная торговая братия все же извернулась напоследок за пятку цапнуть, шепнув чего не надо кому не следует?
С двенадцати лет Лоуренс учится такие загадки раскалывать, ибо нет у одиночки на дороге никакой защиты, кроме знания – какой поворот безопасен, а куда лучше не лезть даже за деньги. Смотрит направо торговец, в красные глаза компаньонки.
-- Он… мало воспитан… -- морщится Холо, -- Что взять с вояки! Но он говорит правду.
-- А ты с ними справишься? В случае чего? – осведомляется парень с видимым безразличием. Волчица фыркает:
-- Я – Холо Мудрая, а не какая-то там Alienor!
-- Ну так едем! – торговец щелкает вожжами, – Товары их посмотрим. Да и в свите княгини наверняка будут симпатичные девушки… Ой! Ты чего?!
Холо молча и сосредоточенно втыкает спутнику локоть в бок.
***
Бок о бок запряжены тяжеловозы – в каждый фургон по две пары. Медленно и уверенно сквозь лес движутся телеги. Торговец и волчица едут на своей двуколке в середине каравана. Казалось бы, проводник должен впереди двигаться. Но у ватажников свой порядок: проводник едет в середине, с самым ценным грузом. А как надо поворот выбрать или проходимостью поинтересоваться – или прискачет кто от головного дозора, или заранее, еще на привале, расспросят и на карту ответы нанесут.
Фургоны загружены полностью: идут ровно, сидят низко, скрипят громко. Колеса у них непривычно широкие и отчего-то мягкие, след оставляют непривычный. Товары в фургоне такие, что Лоуренс и не вздыхает, а только затылок чешет: откуда? Ну вот откуда в мире такое?
Люди в караване диковиннее даже холодного света или жидкого огня, разлитого по фигурным бутылкам из неимоверно прочного стекла!
Охранники еще ладно. За долгую жизнь Холо всяких бойцов навидалась. Ватажники далеко не из худших: приказы старшего выполняют быстро и на совесть; каждое утро разминают мышцы и суставы; очередь на караул соблюдают. Даже ночью на постах не спят!
Ну, допустим, раз уж нашлась такая княгиня, что сама с товаром ездит… Ну, кто знает, отчего бы и нет. Так ведь есть в караване муж этой самой Alienor, а никто ни разу князем его не назвал. Называют Спарк, Ignat или Проводник. И это, допустим, бывает в свете. Вот может, например, обычная богиня урожая и простой торговец… Нет, погоди, недостойно Холо Мудрой отклоняться.
Больно уж хмур этот парень. Пять суток идет медленный обоз через лес; пять ночей ставится лагерь; пять рассветов с прибаутками и поддевая друг друга просыпается охрана. Пять длинных дневных переходов свободные от караула охранники веселят себя и девушек сказками да шутками.
А Ignat ни разу не улыбнулся по-настоящему. Видно же, что губы в улыбку он складывает для порядка. Чтоб своих не тревожить. Правда, хоть мужики в таких вещах нечуткие да деревянные -- а и те догадываются, что со Спарком неладно. Ну, а женщины просто вид показывают, что все путем идет. Им, похоже, и догадываться не надо было. По всему видать, в них-то и причина Игнатовой хандры.
Женщин в караване трое – если Холо посчитать. Потому что, против ожиданий Лоуренса, в свите княгини Alienor нет ни смешливых юных служанок, ни толстой доброй поварихи или там злобной камеристки – а есть лишь полноправная вторая жена. И какая!
Саму княгиню яркой красавицей назвать нельзя. Но Alienor хотя бы выглядит ласковой. Госпожа Ери так даже и не пытается выглядеть… «Хотя могла бы», - скрепя сердце, самой себе признается Холо Мудрая. И фигура и лицо Ери вполне хороши, да и возраст не подвел. Сама княгиня старше Ери лет на семь, но выглядит при ней младшей сестренкой. Госпожа Ери ростом почти с атамана, носит мужскую одежду, а на седле возит длинный тяжелый клинок. Которым -- на взгляд Холо -- вполне умело орудует. Имя княгини звучит приятно, а когда зовут Ери – словно простуженный медведь воет. Правильно ее имя звучит как Ерри День, но когда хотят подшутить, называют ее Ирре Ночь… Загадка на загадке!
А, ну и все они из иного мира. Холо все-таки богиня и может легко определять подобные вещи. Это так, мелочи. Но Лоуренсу надо бы все же сообщить. Кто знает, что из всего может выйти?
