Со времен Соммы

Заместитель коменданта иностранного общежития обнаружилась в ее же кабинете. Похоже, помещение дополнительно играло роль некоего склада — в глаза сразу бросились бочки с топливом, взгроможденные друг на друга. У левой стены расположились несколько рядов мониторов, которые передавали изображения с многочисленных камер по всему общежитию. Чуть дальше находился шкаф с картотекой.

Атлантой оказалась русоволосая девушка с двумя пышными хвостиками и… Как казалось Шпее, невероятно большой грудью для таких стройных форм.

«Как она с нею вообще ходит?» — пронеслось в голове у Шпее.

Когда Бисмарк со Шпее вошли, Атланта встала из-за стола. Шпее с трудом подавила в себе крик. Да что ж за мода здесь такая? У одежды заместителя тоже не было низа! Тупо рубашка и… платьем или сарафаном это не назовешь, скорее, черный фартук.

— Здравствуй, Бисмарк, — поздоровалась Атланта сонным голосом. — Как добрались?

— В целом, удачно, — ответила та, салфеткой счищая с себя остатки томатов. — Можно сказать, все обошлось.

Атланта перевела взгляд на новенькую.

— А ты ведь Адмирал Граф Шпее?

— Да.

— Я — легкий крейсер Атланта и заместитель коменданта иностранным общежитием. — Атланта пожала ей руку. — В случае чего, можешь ко мне обращаться.

Шпее казался необъяснимым тот факт, что одежда флотской девы практически никак не отображалась на ее характере. Глядя на наряды Z3, Бисмарк или Атланты, ожидаешь, что их обладательницы будут легкомысленными, веселыми, буквально с ветром в пустой голове. Но нет, те оказывались максимально серьезными и ответственными, что никак не могло уложиться в голове у Шпее. На миг даже прокралась мысль: «А может, тут все нормальные?» Но потом Шпее вспомнила толпу взрослых детей перед общежитием, и все снова встало на свои места.

— Кстати, заместитель, — Бисмарк обратилась к Атланте. — Уорспайт сказала, что ты заказала не тот чай.

Холодный взгляд и голос Бисмарк делали ее похожей на недовольного чьим-то проступком строгого офицера. Или на учительницу. (Или на маму?) Даже Шпее стало слегка не по себе, Бисмарк определенно была рождена для роли лидера. Но Атланта, похоже, обладала иммунитетом к подобным способностям.

— Чая, который просила Уорспайт, у них не оказалось. Я взяла другой, все равно из Африки, — спокойно ответила она.

— Если у них не было того, который просила Уорспайт, заказала бы один из тех, которые она берет обычно, я же тебе оставила список, — Бисмарк ткнула пальцем в листок, приклеенный скотчем к стене.

На это оправданий у Атланты не нашлось.

— Да, виновата, — признала она. — Хотела как лучше.

Бисмарк устало вздохнула. Похоже, и у ответственных заместителей коменданта бывают промахи.

— Ладно, пропустим это, — она решила смягчиться перед Атлантой. — Что там случилось с итальянками?

— Вчера играли в футбол, разбили окно. Я на пять дней забрала мяч.

— У вас точно не детский сад? — Шпее уже окончательно разубедилась в этом.

— И ограничь им использование томатов, они снова меня закидали, — попросила Бисмарк. — Поговори с Зарой, пусть проследит. Придумай, как ее уговорить.

— Хорошо, — кивнула Атланта.

— Что там за картину Тест нарисовала?

— Да какой-то авангард.

— Посмотрим, — кивнула Бисмарк. — И Гэмбер Бэй опять пропала. Найди ее. Это ты умеешь. Тем более, вы обе американки.

— Есть! — Атланта вмиг оживилась.

— Что с расходом бюджета? Мне нужны все показатели.

— Я все заполнила, бумаги уже на столе.

— Надеюсь, в этот раз все точно? — Бисмарк с сомнением приподняла бровь.

Атланта, кажется, обиделась.

— Я старалась, — сказала она.

— Ладно, сама проверю.

Шпее заметила, что Бисмарк даже не стала уточнять, чего там натворили советские корабли. Похоже, она слишком хорошо их знала, чтобы задавать дополнительные вопросы.

Атланта уже потихоньку двигалась к выходу. Бисмарк подошла к столу и, взглянув на кипы лежавших бумаг, устало вздохнула. Ей предстояло много работы.

— Разберемся с бюджетом, проверим, кто как себя вел. — Бисмарк открыла какую-то записную книжку. — Журнал событий ты заполнила, спасибо.

— А также собраны членские взносы и компенсации за весь ущерб, нанесенный общежитию, пока вас не было, — добавила Атланта. — Деньги на месте.

— Какой еще ущерб? — чуяло сердце Шпее, что одним окном здесь дело не обошлось.

— Там есть список, — Атланта указала на стол.

Бисмарк удовлетворенно кивнула. А у Шпее уже мозги грозились вытечь. Что за общежитие такое, где списки поломанных вещей являются обычным делом? Теперь она еще сильнее опасалась за свое психическое и физическое состояние.

Как со всем этим справляются Бисмарк и Атланта, Шпее понятия не имела. А ведь она здесь всего двадцать минут.

Бисмарк закрыла книжку и огляделась по сторонам. Атланта уже исчезла. Либо она собиралась найти пропавшую флотскую деву, либо разрешить «томатный вопрос». В общем, дела у нее были срочные.

— А где Граф? — немного растерянно спросила Бисмарк.

— Эм, я здесь? — Шпее неуверенно подняла руку.

— Цеппелин, — уточнила та. — Извини, не привыкла.

— Ой, точно, — Шпее молча отругала себя за то, что могла бы и сама догадаться. — Какая-то итальянка утащила ее показывать фотографии и требовать сувениры.

Бисмарк явно нуждалась в дополнительных помощниках, иначе Шпее не видела другой причины, зачем ей понадобилась Цеппелин. Шпее собралась с духом:

— Может, тебе помочь?

Все-таки Шпее, когда была туманницей и еще не испортила свои отношения с флотом, являлась флагманом небольшой оперативной группы. И сейчас самое время вспомнить прошлое. Правда, ее подчиненные определенно были послушней: не безобразничали, а вели себя смирно. Да и вообще они почти не разговаривали. Фактически, вся жизнь Туманного Флота сводилась к тому, чтобы годами патрулировать по одному и тому же маршруту и раз в пять лет отстреливаться по кораблю или самолету людей, которые рискнули выйти в море. (Да, они были своего рода аналогом глубинных. Зачем, Шпее понятия не имеет, но приказы начальства они не обсуждали.)

Отступать было поздно. Шпее внимательно смотрела на Бисмарк и ждала ответа.

— Даже не знаю, — растерянно проговорила та. — Ты новенькая, вряд ли разберешься. Хотя… — Бисмарк еще раз посмотрела на бумаги, затем подняла голову и перевела взгляд на мониторы с камер наблюдения. — Помоги Уорспайт. Это звучит смешно, но она действительно сама не своя, когда долго обходится без чая.

Шпее не особо привлекала перспектива снова оказаться в компании британки. И хотя прошлые случаи прекрасно продемонстрировали, что в британках нет ничего демонического, что они могут быть отзывчивыми и даже в какой-то степени адекватными, второе «я» Шпее, ее часть как человеческого корабля, на инстинктивном уровне старалась держаться от британок подальше.

А пока Шпее в жесточайшей схватке пыталась побороть то самое второе «я», Бисмарк успела позвонить Уорспайт и предупредить ее о внезапных добровольцах.

— Она ждет тебя у гаража, — сказала Бисмарк, убрав телефон. — Это…

— Я знаю, я видела, — незамедлительно ответила Шпее.

Бисмарк кивнула.

— Хорошо. Как вернешься, заполнишь несколько документов на членство в общежитии и прочтешь свод правил.

— Обязательно.

Шпее распрощалась с Бисмарк и уже было заспешила к выходу, но в коридоре чуть не наткнулась на очередную флотскую деву. Шпее еще не успела толком привыкнуть, что человеческое тело сильно страдало от ужасного радиуса обзора и слишком медленной реакции. К счастью, ей удалось вовремя остановиться и избежать казуса с пролитой миской супа, которую дева держала в руках.

— Bonjour, — поздоровалась она по-французски. — Ты ведь Граф Шпее?

— Да, я…

— Что скажешь о моем супе? — без каких-либо прелюдий спросила дева и, прежде чем Шпее опомнилась, запихнула ей в рот ложку.

Несмотря на то, что это было несколько грубо, Шпее забыла все, что хотела сказать француженке, стоило только ей распробовать образец блюда. И откуда, черт возьми, обычный корабль научился так готовить?

Это был сливочный крем-суп с непривычным, но восхитительным вкусом краба. Или рака. Или любого другого клешнерукого.

Но отвечать банальное «прекрасно» Шпее постеснялась. От нее ведь ожидали более детальной оценки.

— Отлично, но по-моему… Немного кисловато, — сказала Шпее, но, чтобы вдруг не расстраивать француженку, поспешила добавить: — Только одну меня не слушай. Может, у меня вкусы такие.

— Да нет. Ты не одна. Похоже, не стоило добавлять лимон … — задумчиво произнесла француженка и ушла.

***

Уорспайт обнаружилась там, где Шпее и сказали — возле гигантских дверей гаража. В первый раз Шпее не удалось как следует ее разглядеть из-за множества снующих флотских дев вокруг и нескольких летающих томатов.

Итальянская томатина ее совершенно никак не затронула. Ее светлое платье и чулки были абсолютно чистыми, чего не скажешь о кофте Шпее, на рукаве которой красовалось красное пятно размером с кулак. В глаза бросалась венчающая голову Уорспайт корона, что несколько странно, потому что непосредственно королевой является лишь ее старшая сестра. По всей видимости, Уорспайт любила выделяться на фоне других, считая себя очень важной персоной. Делала она это не только за счет короны — на ее шее висело крупное серебряное ожерелье с подвеской в виде миниатюрного прожектора. Шпее бы нисколько не удивилась, если бы он оказался алмазом.

Уорспайт беседовала о чем-то с Джервис, но, завидев Шпее, прекратила разговор приветливо ей замахала. Шпее приказала своей британофобской сущности заткнуться и подошла ближе.

— Добрый день, Граф Шпее! — улыбнулась та. — Я — Уорспайт. Как тебе у нас?

Шпее решила пока не говорить, что она в шоке и очень хочет сбежать подальше отсюда.

— Еще не освоилась.

— Само собой, — покачала головой Уорспайт. Она вдруг ехидно подмигнула. — Надеюсь, ты больше не будешь пиратствовать?

Шпее буквально застыла на месте.

— Ч-чего? — Шпее уже была готова к чему угодно, но только не к странным и безобидным вопросам в лоб.

— Ну, ты же грабила торговые суда, топила их. Брала в плен команду. Разве это не пиратство?

Глаза у Джервис мгновенно заблестели.

— О-о-о! Так ты пират! — восторженно воскликнула она.

Джервис было гораздо больше семидесяти и, тем не менее, вела она себя в соответствии со своей внешностью — как ребенок. Маленький и наивный ребенок, который с восторгом взирает на окружающий мир, потому что еще не успел осознать его истинную недружелюбную натуру. Одно слово «пират» уже вызвало у нее детский восторг.

— Я не пират! — закономерно возмутилась Шпее.

— По всем признакам — пират, — Уорспайт покачала головой.

— Это так круто встретить пирата! — радовалась Джервис.

— Чай ждет, — напомнила Шпее.

— И правда, — опомнилась Уорспайт.

Шпее с облегчением выдохнула. Однако она чувствовала, что так просто от «пирата» ей будет не отделаться.

— Тогда я пойду, удачи вам! — сказала Джервис и убежала прочь.

Насколько Шпее было известно, помимо Уорспайт на базе пребывало еще пять британок: Арк Роял, Нельсон, Шеффилд, Джервис и Янус. Но почему-то помочь Уорспайт поручили именно ей. У британок, что ли, отсутствует понятие о взаимопомощи?

— А чем заняты остальные британки? — решила спросить Шпее. — Почему ты одна?

— Нельсон восполняет нехватку алкоголя, а Арк Роял следит, чтобы та не перебрала, — ответила Уорспайт, пока они со Шпее вместе отодвигали двери гаража. — А Джервис, Янус и Шеффилд готовятся к вечеринке в честь Дня Рождения Арк Роял… Кстати, — Уорспайт на секунду остановилась. — Может, ты придешь? Бисмарк тоже там будет.

Интересно, подумала Шпее, а сама Бисмарк об этом знает, что она будет на Дне Рождения у Арк? Или это должен быть сюрприз? В любом случае Шпее бы не рискнула провести еще несколько часов в компании британок. Чует она, что денек общения с местным контингентом, и ей понадобится отдельная палата в какой-нибудь глухой психбольнице.

— Спасибо, я отка… — слова на миг застряли у Шпее в горле, когда она увидела что флотские девы держали в своем гараже. — …жусь.

Шпее с раскрытым от удивления ртом сделала шаг внутрь. Уорспайт где-то нашарила выключатель и включила свет, сделав доступным даже самый дальний угол гаража.

Гараж оказался вместительным. Здесь флотские девы собрали настоящую коллекцию раритетных машин конца Двадцатого века. Однако не они вызвали у Шпее такую реакцию.

Здесь стояли самые настоящие танки! Это и в самом деле был полноценный ангар, а не обычный гараж. Танков было много и самые разные: большие и маленькие, квадратные и ромбовидные, с маленькими пушками и с гигантским орудием, больше похожим на мортиру, зеленые и синие. Шпее сильно пожалела, что ни капли не разбирается в танках и не может узнать ни одной из представленных машин.

— Он… больше внутри, чем снаружи, — с трудом отойдя от начального шока, сказала Шпее. — Так… почему нам не пройтись пешком?

— Там больше двух километров. Ты же не собираешься тащить те ящики на себе? — справедливо отметила Уорспайт.

Вот только вместо того, чтобы выбрать обычный и удобный автомобиль, Уорспайт подошла к одному из танков. Шпее он показался самым нелепым из всех представленных: в профиль имел ромбовидную форму, башня сверху отсутствовала, зато с каждого борта торчали целых два орудия.

— Почему не взять машину? — Шпее попыталась внести хоть каплю разума. Они же просто за чаем едут, а не прорывать вражеский фронт.

— На машине скучно, — ответила Уорспайт.

И правда, чему Шпее вообще удивляется?

Уорспайт села на место водителя, а Шпее велела посматривать за окружением из люка и, в случае чего, направлять ее.

Уорспайт завела танк и спокойно, даже без помощи Шпее вывела его из ангара. Они вышли на прямую дорогу и… Шпее, конечно, не ожидала от танка рекордов скорости, но… они буквально ползли!

— Он может ехать быстрее? — спросила Шпее, пытаясь перекричать оглушающий рев двигателя.

— Это максимальная скорость! — крикнула снизу Уорспайт.

Шпее наблюдала, как танк медленно догонял стоявшее на обочине дерево. Кажется, даже пешком было бы быстрее.

— Тот синий танк, он выглядел быстрым, — Шпее попыталась хоть как-то намекнуть ей.

— Он американский! — ответила Уорспайт, и на этом их разговор был окончен.

***

Еле-еле и не иначе как благодаря чуду, они добрались до японского общежития. Уорспайт попросила найти место для парковки. Шпее окинула взглядом редкие машины на парковочной площадке и обнаружила свободную разметку. Идеально подходящую под размеры данного танка. Видимо, подобное у местных уже вошло в привычку.

Внимательно и осторожно координируя действия Уорспайт, Шпее удалось помочь ей загнать танк четко между двух белых линий. Оставалось только одно.

— Стоп! — скомандовала Шпее.

Но танк не остановился.

— Стоп! — Шпее крикнула громче.

Танк продолжал ползти вперед. Шпее залезла внутрь.

— Все, жми на тормоза! — крикнула Шпее еще громче.

— Да я слышала! — ответила Уорспайт. — Я тормоз не могу найти!

Шпее, ошалев, моргнула.

— Чего?

— Педали перепутала!

— Просто отпусти эту педаль и нажми другую!

— Да не так все просто!

— А как? — успела спросить Шпее, прежде чем танк резко тряхнуло, а снаружи послышался подозрительный грохот.

В тот же момент они остановились. Уорспайт все-таки сумела найти тормоз.

Шпее вылезла наружу… чтобы тут же ударить себя по лбу. Танк протаранил собой стену решетчатой ограды и заехал в чью-то клумбу. Мотор танка затих, снаружи показалась и Уорспайт.

— Тебе сколько лет, бабуля? — Шпее указала на причиненные ею разрушения.

— Вот когда тебе столько же лет будет, тогда и посмотрим! — Уорспайт обиженно надула щеки. А потом фыркнула: — Молодежь.

L'atelier de Richelieu

Комната англичанок действительно выглядела по-королевски. Даже о ее размерах японки могли только мечтать. Здесь пахло чем-то цитрусовым, на полу был расстелен большой красный ковер. Сразу же у входа находилась подставка для зонтов, в которой также что-то делал меч. Рядом стояла вешалка, пустая, за исключением черного цилиндра и потертой остроконечной шляпы, подозрительно напоминающей распределительную шляпу из Хогвартса. Далее находился комод, а за ним — кровать. Судя по Суордфишу, который лежал на ней, кровать принадлежала Арк Роял. Напротив ее кровати находились белый платяной шкаф и некая зеленая дверь в другое помещение, над которой было написано «THE ARK ROYAL». У Шпее возник вопрос, зачем Арк нужна отдельная комната, если ее кровать здесь, но она решила отложить его на потом.

Прямо напротив входной двери стояла роскошная кровать с балдахином. Не трудно было догадаться, что она принадлежит главной «королеве» комнаты. За ней виднелась чья-то двухъярусная кровать. Слева от двери находилась еще одна двухъярусная кровать. Посреди комнаты стоял журнальный столик и два белых дивана.

У стены расположились книжный шкаф, камин, над которым висел портрет Её Величества Елизаветы II, настоящие рыцарские доспехи и туалетный столик с огромным зеркалом.

Шпее и Уорспайт с ящиками прошли через всю комнату и вышли на балкон. Оказавшись там, Шпее буквально замерла на месте.

— Это еще что?..

На балконе стоял настоящий английский красный двухэтажный автобус! Слева еще была красная телефонная будка, но Шпее практически не обратила на нее внимания. Шпее стояла на месте и, словно завороженная, глядела на автобус. Ее одолевали два вопроса: как, а главное, зачем?

— О, это моя комната для отдыха, — ответила Уорспайт, направляясь к входу внутрь.

— Это автобус! — не согласилась Шпее.

— Да. Я превратила его в комнату отдыха. Кстати, он еще на ходу. — Уорпайт обернулась: — Ты идешь? Ящики надо отнести на первый этаж.

Шпее попыталась прийти в себя. Она уже видела много странного и до этого момента. Стоит удивляться какому-то автобусу на балконе? Определенно, нет.

***

— Это твоя комната отдыха? — Шпее растерянно оглядывала внутреннюю обстановку.

Здесь были столик, рядом — несколько кресел и еще один небольшой диванчик у соседнего окна. Но на этом удобства заканчивались. Вторую же половину автобуса занял огромный шкаф, полный каких-то книг. На полу лежали различные стройматериалы (интересно, зачем они тут?) и многочисленные ящики и коробки. Некоторые были открыты, в них Шпее обнаружила еду быстрого приготовления и лаймы.

Это место, выглядевшее совсем не по-королевски, больше походило на склад, чем на комнату отдыха.

— Она на втором этаже, — объяснила Уорспайт, указав пальцем наверх. — А здесь мы храним некоторые запасы и другие вещи.

— То есть, это склад, — подытожила Шпее.

— Предпочитаю «кладовая».

Шпее поставила свой ящик рядом с ящиком Уорспайт. Тут краем глаза она заметила некий предмет, стоявший за шкафом. Кажется, это был стул, но Шпее он показался чем-то необычным. Вот только из-за ужасного зрения и полусумрака внутри она не могла разглядеть, чем же именно.

— Что это? — Шпее сделала шаг вперед.

— Ты о чем? — переспросила Уорспайт и тут заметила, как Шпее пробирается вглубь автобуса. — Ты куда?

Шпее прошла мимо сложенных досок, нескольких закрытых ящиков и заглянула за шкаф. Наконец Шпее увидела, что она заметила мельком в тот момент, когда нагнулась, чтобы поставить на пол ящик с чаем. У стула были колеса.

— Это инвалидная коляска? Зачем? — удивилась Шпее.

— Здесь кладовая, — ответила Уорспайт, уже направляясь к выходу.

Шпее же продолжала стоять на месте.

— Но зачем вам коляска? У вас разве нет доков или зеленых ведер, которые лечат все? Или это для Адмирала?

Последнее Шпее казалось теоретически возможным, хотя и его вероятность она считала низкой. Цеппелин ей рассказывала, что Адмирал практически не заглядывает в иностранное общежитие. (Получается, и к своей жене тоже?) Так что в случае непредвиденного несчастного случая идти за коляской придется далеко. Хотя возможно, что несчастный случай когда-то уже произошел, а после того, как Адмирал выздоровел, англичанки просто забрали коляску к себе на хранение.

У выхода Уорспайт обернулась. Шпее заметил на ее лице недобрую улыбку.

— Любопытной Варваре… — Уорспайт, намекая, приподняла бровь.

— Ладно, поняла!

Без лишних слов и споров Шпее заспешила за ней. От англичанок никогда хорошего ждать не приходится. Здесь сходились во мнении обе ее сущности: человеческая (она, в особенности) и туманная.

Однако, к чему такая секретность, Шпее не совсем понимала. Адмирал — обычный человек, что тут может быть постыдного?

***

Когда Шпее уже была у выхода из британской комнаты, она все-таки решила спросить про неизвестную дверь. Шпее надеялась, что в этот раз выйдет удачней, чем с инвалидной коляской.

— А там что? — Шпее кивнула в сторону зеленой двери.

Уорспайт остановилась и проследила за ее взглядом.

— Там паб, — ответила она.

— У вас есть паб?

— Тебе не говорили? — переспросила Уорспайт.

— Не припоминаю, — покачала головой та.

Уорспайт сначала посмотрела на дверь паба, а после перевела взгляд на Шпее.

— Хочешь зайти? — предложила она. — У Арк отличная рыба с чипсами. Сегодня можешь посидеть за мой счет.

Шпее ненадолго задумалась, но все же решила отказаться.

— Нет, но спасибо за предложение.

— Я бы хотела отблагодарить тебя за помощь, — сказала Уорспайт.

Шпее в ответ хмыкнула.

— Разве у вас нет понятия о взаимовыручке? — справедливо заметила она. — Но даже если так, давай потом.

И, пока Уорспайт не придумала других уговорить ее остаться, Шпее открыла дверь и вышла в коридор.

— Как скажешь, — сказала Уорспайт. — Так на вечеринку придешь?

— Я подумаю, но ничего не обещаю.

— Хорошо, тогда до встречи!

— До встречи.

Уорспайт закрыла за ней дверь, и Шпее направилась в сторону лестницы. В ее планах было наконец-то отдохнуть после этого эмоционально напряженного дня и, может быть, почитать тот сборник правил, о котором говорила Бисмарк.

Но куда там! Шпее оставалось буквально пара шагов до первой ступеньки, как вдруг, откуда ни возьмись, возникли две женщины и уволокли ее в ближайшую комнату.

Судя по обстановке, здесь была какая-то мастерская. У окна были сложены крупные картины, вокруг стояли скульптуры, бюсты и другие гипсовые или мраморные изваяния. На столе рядом были разложены рулоны тканей.

Женщина, которая давала Шпее на дегустацию суп, принялась возиться вокруг нее с измерительной лентой. Вторая, с цветными прядями, стояла рядом с блокнотом.

— Что происходит? — запаниковала Шпее, рефлекторно сжавшись.

— Распрямись, — потребовала первая, легонько хлопнув Шпее по спине и расправив ее плечи. — Sa taille est de cent soixante-deux.

Вторая что-то записала в блокнот.

— Что вы делаете? — ради своего же блага Шпее старалась лишний раз не дергаться.

— Нас попросили сшить для тебя форму, mon chéri.

— Ф-форму?

Возможно, тем самым француженка рассчитывала успокоить Шпее, но вышло так, что та разволновалась еще больше. Шпее знала, что этот момент должен был наступить, но все равно оказалась не готова к нему.

— А нельзя эту одежду оставить? — осторожно поинтересовалась она.

Шпее, конечно, не была в восторге от данного набора. Джинсы были слегка туговаты в талии, да и цвет футболки ей не очень нравился. Но в любом случае она считала, что это многим лучше декоративной юбки или отсутствия юбки вообще.

Француженка неохотно потрогала ткань футболки.

— Эта дешевка из секонд-хенда? — Она брезгливо фыркнула.

— Это новая одежда! — обиженно воскликнула Шпее. И, уже неуверенно, добавила: — Мне так сказали…

Француженка уперла руки в бока.

— Ну, носить такое — себя не уважать.

— Не вижу никаких проблем, — спокойно ответила Шпее.

— Не позорь хотя бы иностранное общежитие и весь наш флот! — аргументировала вторая.

— Ладно, — сдалась Шпее.

В конце концов, форму же вроде не обязывают носить. Тем более, раз это мир видеоигры, то в ней должно существовать такое понятие как скин — альтернативная одежда у какого-либо персонажа. Если что, Шпее может сделать свою нынешнюю одежду своим скином. По крайней мере, она на это надеется.

— Хорошо, — кивнула первая француженка. — Тогда раздевайся.

— Что?!

Это уже было чересчур. От неожиданности Шпее даже забыла, как дышать. Очнулась она лишь через некоторое время, напомнив самой себе, что человеческое тело без кислорода долго не протянет и загнется.

— Тебе никогда не делали одежду на заказ? — удивилась первая.

— Нет! — ответила Шпее.

У этих француженок очень странное мышление. Во-первых, она — корабль! Во-вторых, когда Шпее была туманницей, ей не требовались никакие мерки. Она идеально знала пропорции своей ментальной модели, да и зачастую сама же делала для себя одежду из подконтрольного наноматериала. Ну и в-третьих, насколько Шпее известно, большинство людей не покупают одежду на заказ по меркам, а определяют размер на глаз, сразу же в магазине. Или пользуются примерочными.

— Тогда вот для тебя новость: мерки не снимают в верхней одежде, — с укором сказала француженка.

Несмотря на то, что Шпее является кораблем, у нее были и черты, свойственные человеческому характеру. И, как у любого нормального человека, у нее должна быть личная неприкосновенность! Конечно, Шпее понимала, что людям порой ее приходится нарушать: в больнице, каком-нибудь спа-салоне и, значит, у портного тоже. Значит, придется раздеваться.

— Ты ведь Ришелье? — Шпее вспомнила, кое-что из того, что Цеппелин рассказывала ей о базе.

Та кивнула.

— А меня зовут Коммандант Тест, — сказала вторая. — Я — гидроавианосец.

Медленно, неохотно и с чувством, что она еще пожалеет, но Шпее пришлось снять одежду, оставшись в одном белье. Она чувствовала себя странно. Ей было холодно, но в то же время и жарко. Шпее пыталась всячески убедить себя, что это не та ситуация, когда следовало бы о чем-то беспокоиться — это ведь не какие-то левые люди лезут покопаться в ее двигателе.

Но самовнушение не работало. Все, что Шпее могла поделать, это стоять и ждать, пока это закончится.

Ришелье замеряла чуть ли не каждый участок ее тела, во всех проекциях, и называла цифры Тест, которая записывала их в блокнот.

Однако в вопросе формы Шпее не хотела доверять во всем судьбе, а решила попробовать испытать удачу. Она набралась смелости, вдохнула побольше воздуха…

— А можно штаны? Или хотя бы юбку подлиннее? — попросила Шпее.

— Тс-с, — ласково прошептала Ришелье. — Мастер сам знает, что лучше.

— И что же лучше? — с недоверием спросила Шпее.

— Мастер не выдает своих секретов, — ответила Ришелье.

Понимая, что дальнейшие расспросы не сильно помогут, Шпее решила сменить тактику. Например, попробовать использовать лесть:

— Мне нравится твое платье, Ришелье. Я бы хотела что-нибудь подобное.

Сейчас Ришелье была без того фартука, который был на ней утром. Ее бело-черное платье имело весьма широкий подол, что придавало платью дополнительный объем. И хоть оно полностью открывало ключицу и плечи, Шпее находила его длину как раз приемлемой, даже идеальной.

— Спасибо за комплимент, но это французский вариант, — ответила Ришелье, тем самым разрушив все надежды Шпее. — Тебе же нужно что-нибудь немецкое. И у меня уже есть несколько вариантов.

Что-что, а вот «немецкого» Шпее бы не хотела. Она видела хорошо одетых японок, британок, американок, француженки — живой пример стоит прямо перед ней. Но у немок, у всех них, в плане одежды все было не просто плохо, а даже страшно. Может, те к такому и привыкли, но Шпее — нет.

Тест записала очередной параметр — на этот раз обхват запястья Шпее.

— Кстати, — вдруг заговорила она, хотя до этого только слушала, что ей диктует Ришелье. — Вы же знали, что люди часто проводят аналогию между главным калибром и размером груди флотской девы? У Шпее все отлично с обоими параметрами, так почему бы не акцентировать на этом внимание?

— НЕТ! — запаниковала Шпее. — Никакого «акцента»!

Это могло быть хуже декоративной юбки, Шпее не могла предугадать ее мысли, но в них явно не было ничего хорошего. А тут еще и Ришелье, словно назло Шпее, призадумалась.

— Как думаешь, Тест, — она взялась за подбородок и внимательно посмотрела на Шпее. — На сколько лет она выглядит?

Тест нахмурила брови.

— Двадцать? — предположила она.

— Шестнадцать… — произнесла Ришелье.

— Восемнадцать! — вставила свое слово Шпее.

— Значит, семнадцать, — подытожила Ришелье.

Шпее уже собиралась было поинтересоваться, а какое вообще это имеет значение, но тут Ришелье, слегка выгнув бровь, пристально поглядела на Тест.

— И значит… — плавно проговорила она.

— Ничего эротического, — поняла ее Тест.

Кажется, она расстроилась. Ну, а Шпее от того даже легче.

— И даже думать не смей, — сказала она на всякий случай. — Чего же ты тогда сама такое не носишь?

— Что подходит одному, не подходит другому, — подмигнула ей Тест. — И если все будут ходить в одном, то полная безвкусица получится.

Очевидно, что Ришелье, несмотря на вредность, была самой адекватной из француженок. Шпее решила, что если уж общаться, то лучше с ней.

— Однако… небольшой акцент сделать можно, — задумчиво произнесла вдруг Ришелье. — Чтобы не так сильно скрывало, как у Уорспайт или Ташкент.

Сложившийся у Шпее положительный образ Ришелье оказался мгновенно разрушен.

— Не надо! — в который раз жалобно повторила Шпее.

Ришелье не ответила. Она закончила с мерками и, велев Шпее все также не двигаться, отошла назад. Слегка склонив голову, она долго и задумчиво разглядывала ее, то и дело хмурясь, словно перебирала различные варианты и представляла, как они будут сидеть на ней.

— Bleu ou noir? — спросила Ришелье, повернувшись к Тест.

— Чего? Я зеленый люблю, — на всякий случай сказала Шпее.

— Noir, — ответила Тест.

Ришелье кивнула.

— Tu as raison.

Они перекинулись еще парой непереводимых фраз.

— А можно хотя бы на английском? — Шпее уже хныкала от бессилия.

Из всего, что француженки говорят, Шпее понимала от силы пару слов. Когда она была туманницей, в ее памяти изначально были прописаны большинство из существующих на планете языков. Но теперь почти все они, конечно же, оказались стерты. Разумеется, как немецкий корабль, Шпее знала немецкий язык. Она могла говорить на английском, все-таки — это язык мирового общения, его учат все. Знания японского языка были прописаны условностями игры. Но вот французский язык Шпее не понимала совсем!

И то, как француженки в открытую разговаривали на языке, который Шпее не понимала, заставляло ее думать, что те только обсуждают то, как испортить ей жизнь. Воображение Шпее рисовало страшные картины. Например, француженки могли хотеть дать ей юбку как у Принц Ойген. Или сделать в платье разрез аж до пупка и ниже. Могли вообще не заморачиваться, выдать одну лишь простую рубашку и в ней отправить в бой. Или даже прямо в нижнем белье (или в чем-то подобном, но ничем не отличающемся). Шпее немного успокаивали лишь слова Ришелье о том, что ничего «эротического» не будет. Если только она ее правильно поняла.

Ришелье свернула измерительную ленту и убрала ее в одну из коробочек на стеллаже.

— Можешь одеваться, — сказала она. — Форму сошьем в ближайшие дни.

Разговорчивей француженки так и не стали, Шпее так и не удалось выяснить подробности касательно новой формы. Как только Шпее оделась, ее тут же выпроводили, аргументируя тем, что «мастерам нужно работать».