Просвещение

Шпее сообщили новость, что завтра пройдет ее первая тренировка, и посоветовали прежде изучить теоретический материал.

Весьма удобно, что в общежитии имелась своя библиотека. Находилась она на втором этаже, сразу за чайной комнатой, которая по площади была не меньше, чем столовая. Британки действительно жили на широкую ногу.

После инцидента с Уорспайт, к которому Шпее, конечно, была никоим образом не причастна, она старалась быть максимально тихой и осторожной, проходя мимо крыла британок и чайной комнаты.

В библиотеке все было заставлено высокими книжными полками, и имелось всего два стола. Библиотека не была большой, но Шпее бы все равно проторчала здесь вечность, пытаясь отыскать нужные ей материалы, если бы не Колорадо.

Узнав, где сейчас Шпее, Колорадо тотчас явилась с предложением помощи от Большой Семерки. Колорадо сразу же выставила перед Шпее несколько учебных книжек, а после помогала искать и другие. (Правда, до некоторых полок «Большая Семерка» дотянуться не смогла, и им обеим пришлось использовать лестницу.)

Литература была самой разной: от физиологии флотских дев и их истории до устройства снастей, пособий, как ходить по воде, как стрелять, как использовать радары и самолеты, даже как работать и общаться с феечками!

Информации было много, но Колорадо говорила, что чтение литературы не является обязательным, и на воде банально заработают инстинкты. И все же Шпее была намерена подготовиться к делу как можно лучше.

К ее удивлению, Колорадо не оказалась легкомысленной и… похотливой девушкой, хотя внешне создавала именно такое впечатление. Колорадо ответственно подходила к делу, да и, как уже упоминалось, сама пришла с предложением о помощи. То есть с виду — работница… весьма специализированных мест, однако на деле оказывалась серьезная и совсем неглупая мисс.

В точности как с Бисмарк или Атлантой внешность оказалась обманчивой. Колорадо была приятной в общении и полезной в деле компаньоном. Однако Шпее никак не могла привыкнуть к внешнему виду, продолжая бросать косые взгляды то на микро-платье Колорадо, то на ее почти что открытую грудь. Это только добавляло тревоги к тому, какую форму ей шьют француженки.

Но Шпее удавалось пересилить себя и сконцентрироваться на усвоении материала. А читать или слушать Колорадо, одновременно поглядывая на ее сомнительные места, было несколько трудновато.

В полной мере Колорадо проявила себя, когда Шпее перешла к изучению врагов. Данная книга представляла собой справочник, в котором последовательно описывались различные противники, их внешние признаки и особенности, сильные и слабые стороны, возможности, насколько опасны, как часто встречаются и остальное.

Если Шпее что-то было непонятно, Колорадо объясняла, а также давала дополнительные сведения и личную оценку к некоторым из врагов. Особенно подробно Колорадо прошлась по классу Рэ. Эти линкоры выглядели как бледные девушки с длинным и невероятно толстым хвостом, который оканчивался зубастой пастью. Как таким образом у Рэ-класса была устроена пищеварительная и выделительная система, Колорадо ответила, что предпочла бы не знать.

Но больше всего Шпее удивила специализация Рэ-класса. Это невероятно опасный линкор с крепкой броней и мощными орудиями, которая, по словам Колорадо, с легкостью держала удар даже представителей Большой Семерки. Но словно этого было мало, ведь Рэ также имела торпеды, мощные и в большом количестве. И это еще не все. Окончательно Шпее добил факт того, что Рэ имела ударную авиацию, количество единиц которой почти в два раза превосходило потенциал стандартного авианосца флотских дев. А еще Рэ была способна дать отпор и подлодкам, чего совершенно не умели обычные тяжелые крейсера и линкоры.

Пока Шпее листала справочник, она заметила, что тот был явно неполным и несколько устаревшим. На полях часто встречались дополнения и поправки, которые вносились флотскими девами. К той же Рэ-класс и еще к некоторым сильным глубинным было приложено несколько подробных страниц, написанные как от руки, так и отпечатанные на компьютере.

В конце книга имела некоторое количество пустых страниц, куда вносилась информация обо всех новых представителях глубинных, которые объявлялись сразу по нескольку в течение одного года. К записям прилагались зарисовки и фотографии, и… Шпее заметила, что некоторые особи выглядят… весьма подозрительно.

К примеру, эта принцесса авианосцев, которая в качестве питомца держала летающую особь-переростка акулы-молота. У принцессы были длинные белые волосы (хотя волосы глубинных всегда исключительно были либо белыми как их кожа, словно у трупа, либо черными как нефть), знакомая черная летная куртка, а под ней — рубашка и черный галстук. Юбка плиссированная, но вот ее форма и этот разрез на левом бедре…

Или Принцесса Европейских Вод. Сложно поверить своим глазам, но она выглядит в точности, как Бисмарк. Правда, не эта, а из другой игры. Хотя и местную немало напоминает. Длинные волосы, тонкое короткое черное платье на бретельках, черные чулки. По бокам снасти в виде носовых оконечностей корабля. С зубами. И пушками.

Еще одна — Глубинная Тихоокеанская Принцесса. Полностью бледная девушка, даже ее одежда, лишь с едва различимым голубым оттенком и некоторым голубым узором. Вооружена принцесса странного вида копьем, которое с одной стороны оканчивалось двумя крупнокалиберными орудиями, а с другой — острием, собранным из чьих-то позвонков. Питомцем у глубимнной было… странное китообразное существо, такое же бледное, с гигантским ртом, выступающим из спины хребтом и жаберными щелями в середине тела.

Но больше вопросов вызывал не кит, а сама принцесса. Ее форма волос, и эта почти знакомая французская косичка… Это короткое платье, его покрой, пуговицы, которых шесть штук. Этот галстук. Плащ. Пилотка…

— В чем дело? — осведомилась Колорадо, заметив, как Шпее переводит взгляд с книги на нее и обратно.

Шпее в который раз посмотрела на бледного клона Колорадо с ручным китом, и снова подняла глаза.

— Да, — наконец, сухо сказала Колорадо. — Некоторые флотские девы обращаются из глубинных.

— И… — Шпее снова опустила глаза в книгу. — Ты тоже?

— Да. Происходит полное очищение. А что? — Колорадо нахмурила взгляд.

Шпее удивлялась все больше.

— И у тебя был этот страшный кит? — спросила Шпее.

Колорадо обиженно надула губы.

— Это не кит, а осыпной болтер! Животное, которое, согласно легендам, обитает в горах штата Колорадо! — сказала Колорадо и еле слышно добавила: — И он был вовсе не страшный, а милый и дружелюбный…

— Чего? — переспросила Шпее.

— Ничего-ничего! — резко взволновалась Колорадо. — Кстати, насколько мне известно, ты была глубинной тоже!

— Я?! — опешила Шпее. — Мне сказали, что меня нашли в лаборатории глубинных.

— Да, и ты оказалась весьма буйной… — начала припоминать Колорадо. — Я слышала, ты голыми руками вырвала снасти у Ашигары, приложила Перт и дала ей в глаз, отшвырнула Яхаги и не прекращала буянить, пока наконец Ойген не затолкала тебе в рот колбаску.

Шпее медленно повернулась к Колорадо.

— Какую еще колбаску?

— Немецкую, жареную. Человеческая еда помогает обратить глубинных.

— Почему я ничего не помню?

Колорадо пожала плечами.

— Многие из нас ничего не помнят о том, как они были глубинными. Другие помнят, но отрывками.

Шпее посмотрела на свои руки. Обычные руки, никаких когтей, в меру бледные, но как у представителя северного народа, а не живой мертвечины. Никаких признаков, что они когда-то были руками глубинной.

Быть флотской девой

Проснулась Граф Шпее с Зигфридом на голове. Так звали местного черного кота с белой грудкой и мордой. Еще давно его приютили другие немки, правда, не окончательно. У кота, конечно, была своя миска, он часто приходил и ночевал, но никогда не задерживался надолго.

Шпее находила Зигфрида милым котиком, да и он сам дружелюбно относился к ней. Но в любом случае терпеть кошачий зад вблизи своего лица она была не намерена, а потому осторожно подняла его и пересадила в сторону.

Зигфрид даже не мяукнул. Он лениво прошел несколько шагов и улегся между двумя эсминцами.

Буквально через несколько мгновений прозвенел будильник, и соседи Шпее по комнате начали подниматься.

Помимо вкусов в одежде, жизнь по строгому распорядку была единственным моментом, в чем взгляды Шпее с соседками расходились. В остальном же они были во многом похожи. И Шпее, и другие немки придерживались мнения, что установленным правилам необходимо строго следовать, ведь на то они и правила. Все немки любили точность.

Также немки отличались выдающейся памятью и складом ума, которые на порядок превосходили способности обычных людей или флотских дев. Та же Ойген, несмотря на ребяческий характер, вчера за несколько секунд сумела в точности до последней йены оценить сумму ущерба, нанесенного кухне британками.

Конечно, раньше память Шпее была несоразмерно лучше. Идеально помнить буквально каждый момент своего существования и владеть гигантской базой данных — это только вершина айсберга. В данном времени даже мощнейшие человеческие компьютеры кажутся примитивнейшими приматами на фоне совершенного ядра туманного корабля.

Однако как бы судьба не оказалась жестока с головой Шпее, у простых людей все было совсем безнадежно. Они ведь даже не в силах назвать первые сто шестьдесят восемь простых числа, чего уж говорить об умножении и делении в уме. Да что уж там, часто и примитивное сложение или вычитание вызывало у них проблемы.

Хвала небесам или кому-то еще, но немецкий мозг, который дали Шпее, эти беды во многом обошли стороной. К новому глазомеру и способу мышления пришлось привыкать, но на это ушло всего лишь несколько дней. По крайней мере, по складу ума Шпее все еще превосходила большинство органических форм жизни.

Однако жить по строгому распорядку Шпее не понравилось. А у немок распорядок дня был расписан в точности по минутам. Когда ложиться, вставать, заниматься делами, отдыхать и так далее. И не сказать, что он нагруженный, совсем даже наоборот (за исключением Бисмарк, у нее действительно вагон работы).

Просто органическое тело оказалось очень капризным аппаратом. Утром хочет подольше поспать, в любой момент захочет есть, а в обеденное время, как назло, будет сытым. И вечером ложиться спать тоже не хочется. Это же сколько времени уходит на банальный сон, которое можно было потратить на более полезные дела? Но приходится идти в постель, не то организм даст дуба.

Шпее устало приподнялась на локтях и села. Вставать было совершенно… лень. Хотелось лечь обратно и, наверное, умереть. Шпее даже позавидовала Адмиралу. Цеппелин сегодня ночевала в общежитии, так что тот мог спать, сколько его душе угодно.

Но пришлось заставить себя встать. Медленно и даже не обращая на то, что происходит вокруг, Шпее побрела в ванную совершать утренние процедуры.

Особые проблемы доставляли новые длинные волосы. Они быстро пачкались, на них постоянно норовила налипнуть всякая грязь. Кроме того, мытье столь длинных волос занимало гораздо дольше времени. А ведь их еще сушить надо, используя такую штуку как фен.

Но это не единственные проблемы с длинными волосами. Они то и дело за что-то цеплялись, и порой это было больно. Или когда надеваешь одежду, приходилось следить, чтобы волосы не ушли за шиворот, а это лишние мороки.

Логичным решением было бы подстричься, но… По неясной для себя самой причине Шпее решила пока не торопиться.

Когда же Шпее вернулась после утреннего «омовения» и более-менее смогла прийти в себя, то есть проснуться, Бисмарк указала ей на некий сверток.

— Заходили француженки, они передали уже готовую форму! — сказала она.

— О! — заинтересовалась Z1, которая вернулась чуть раньше Шпее (конечно, с ее-то прической под мальчика!). — Не терпится посмотреть!

— Давай-давай, открывай! — радостно захлопала в ладоши Ойген.

Однако Шпее их энтузиазма не разделяла. Внутри пакета могло оказаться все, что угодно. И некоторые вещи лучше даже не представлять.

Собравшись с духом, Шпее все-таки открыла пакет. И была приятно удивлена.

Внутри была нормальная форма! Нормальная белая рубашка, нормальный черный пиджак, красный галстук, кожаный ремешок, черная юбка с красными складками (даже не микро!) и полосатые чулки. Все, на удивление, приемлемо. Неужели Ришелье и Тест все-таки прислушались к ее просьбам? Шпее для себя решила, что нужно будет их поблагодарить.

— Какие-то странные сапоги, — отметила Шпее, достав упомянутую пару обуви.

От обычных сапог эти отличались наличием металлической окантовки. А еще они были выкрашены странным образом. Голенища — черные, носки — серые, а вот подошва и каблуки — красные. Также от каблуков шли странные четырехугольные пластинки. Кажется, они должны были быть подвижными, но Шпее не удалось их расшевелить.

— Это часть боевого снаряжения, — ответила Бисмарк. — Француженки имели доступ к твоим снастям, и на их основе сделали форму.

— Они позволяют скользить по воде, — добавила Цеппелин. — Но их можно использовать и на суше.

Цеппелин приподняла левую ногу, демонстрируя свой ботинок, который был устроен схожим образом.

Шпее и не думала, что часть морского снаряжения флотские девы могут использовать и на суше. Странно, что она этого не заметила раньше, но, похоже, что почти все флотские девы использовали боевую обувь и в повседневной жизни.

Также Шпее обратила внимание, что у всех немок были ботинки, и только у нее — сапоги.

— А давай тебе ленточку заплетем! — неожиданно предложила Ойген, стоило только Шпее облачиться в новенькую форму.

Шпее собиралась отказаться. Но этот детский взгляд, и эта милая улыбка на лице Ойген. Она не смогла сказать «нет».

— Отлично! — обрадовалась Ойген, порылась в тумбочке и достала черную ленточку с красными краями.

Ранее Шпее никогда не просила и не позволяла кому-то помочь ей собрать волосы в какую-либо прическу. Шпее ощущала себя максимально неуютно, пока Ойген копалась в ее волосах. Шпее чувствовала ее пальцы, ее дыхание. Личное пространство оказалось полностью разрушено, она была словно беззащитна, даже инстинктивно старалась не дышать.

Ойген выбрала тонкую прядь волос, завязала сверху ленточку, прядь заплела в косичку и внизу скрепила все малозаметной резинкой.

— Готово! — торжественно объявила она.

Шпее осторожно прикоснулась к волосам, фактура которых изменилась. Ощущения слегка непривычные.

Она подошла к зеркалу, посмотреть, что же в итоге получилось. Но стоило Шпее взглянуть на отражение, как она едва не вскрикнула. В который раз.

Шпее не знала, кто придумал для нее это наказание, кто автор всего этого абсурда. Но у него паршивое чувство юмора.

Адмирал Граф Шпее была могучим кораблем технологически совершенного Туманного Флота, каким-то образом попала в мир игры, где существование флота в виде обыкновенных девиц завязано на какой-то необъяснимой магии, так теперь еще и заимела внешность персонажа из аниме, где боевыми кораблями управляли школьницы, а именно — Вильгельмины Брауншвейг Ингеноли Фридебург! Только чуть старше.

Однако Шпее не могла не отметить тот неожиданный факт, что, похоже, ее память оказалась чуть лучше, чем она предполагала изначально, раз она помнила столь сложное имя из когда-то мельком виденного сериала.

Никого вокруг, однако, ее внешний облик и форма не смущали. Это заставило Шпее прийти к выводу, что, видимо, в этом мире не существует такого аниме, как «Старшая школа ВМФ». Что ж, возможно, оно и к лучшему.

Ойген заметила странное выражение на лице Шпее, несомненно вызванное растерянностью, шоком и паникой.

— Что-то не так, Шпее? — забеспокоилась Ойген.

Шпее открыла рот, хотела сказать, что все хорошо. Но не смогла выдавить ни звука. Шпее запаниковала еще сильнее. Что с ней случилось? Почему она молчит? Что-то с гортанью или голосовыми связками?

А Ойген ждала ответа.

Спасение пришло неожиданно. В коридоре послышались странные звуки. Кто-то ойкнул, охнул, а затем стал доноситься металлический лязг и грохот.

Не желая придумывать ответ для Ойген, но желая узнать, что там происходит, Шпее первая выскочила в коридор, а остальные немки вышли следом.

Картина представилась интересная. С лестницы на первый этаж спускалась Нельсон, а в руках, словно жених — невесту, она несла… Уорспайт. После вчерашнего инцидента ее правая нога до колена была заключена в гипс. Увидев это, Бисмарк виновато отвела взгляд.

Казалось, что Нельсон и не чувствовала веса Уорспайт, настолько легко и уверенно она шла. Однако сама Уорспайт неслабо волновалась.

— Осторожнее! — причитала она, пока Нельсон не преодолела последнюю ступеньку. — Не несись, сломя голову!

— Да ты же легкая! — хмыкнула Нельсон.

— Все равно! — слегка порозовела Уорспайт. Наконец, она обратила внимание на и немок: — Good morning, everyone!

Уорспайт улыбнулась. Она словно и забыла, из-за кого ей приходится пользоваться услугами Нельсон.

На лестничном пролете показалась Арк Роял, которая катила перед собой, вернее, пыталась катить инвалидную коляску. Та громко громыхала и буквально с каждой ступеньки норовила укатиться вниз. Арк Роял приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не улететь вниз вместе с коляской.

Бисмарк мигом взметнулась вверх по лестнице. Она подхватила коляску снизу, после чего дело пошло гораздо легче и быстрее.

— Ну вот и все, — довольно сказала Уорспайт, когда Нельсон усадила ее в кресло. — Большое спасибо всем!

Она выразительно посмотрела на Шпее.

— Ты интересовалась, зачем, нам коляска? Вот, — Уорспайт развела руками. — У меня хрупкие кости. Доки заполнены, а после экспедиции в Ла-Плату у нас небольшой дефицит ведер с ремонтной жидкостью. Так что какая-то нога может и подождать.

Говорила это Уорспайт с удивительной легкостью. Словно это и не сломанная нога, а слегка порезанный пальчик.

— Прости меня еще раз, — глядя в пол, сказала Бисмарк.

Уорспайт махнула рукой.

— Да перестань, я ни в чем тебя не виню. Полностью признаю свою вину и готова выплатить компенсацию за ущерб в двукратном размере.

— А, не нужно… — растерялась было Бисмарк.

— Поздно! Это мое решение, — хитро улыбнулась Уорспайт. — Кстати, классная форма, Граф Шпее.

Уорспайт махнула рукой в дальний конец коридора и властным тоном приказала: — А теперь, в столовую!

И Нельсон послушно покатила вперед королевский трон на колесиках. Однако через несколько метров ее вдруг озарило, что толкать коляску стороннему человеку вовсе не обязательно:

— Погоди, Уорспайт! А у тебя же руки целы!

***

Обычно все флотские девы питаются в одном здании. Однако у иностранного общежития имелась своя столовая, для которой и была обустроена не раз упомянутая кухня. Из-за того, что на кухне любили проводить время итальянки, японская столовая пользовалась попеременной популярностью.

Но в этот раз кухня оказалась закрыта. После вчерашнего британского налета на Таранто завалы были успешно разобраны, а Готланд каким-то чудом успела собрать новый стол, который оказался лучше прежнего. С закругленными углами, ящичками, подставкой для ножей и парой разделочных досок в комплекте. Даже деревянную овечку оставила в качестве «сувенира от фирмы» и набор ножей от спонсора — магазинов «IKEA». Все, как в духе телевизионных шоу о ремонте.

Только итальянок это не убедило. На ближайшие часы они заперлись на кухне с целью, как они сказали, «отыскать и ликвидировать все следы британской заразы». Внутрь никого не пускали, а когда британки проходили мимо, из-за двери слышалось рассерженное шипение.

Проход на кухню был разрешен исключительно француженкам и Бисмарк, хотя последняя там появляться не собиралась.

По этой причине сегодня у всех иностранок не было выбора, кроме как пойти в общую столовую.

***

Встретившись с француженками, Шпее не забыла передать им слова благодарности за форму. Несмотря на неожиданный дизайн, который, судя по всему, только у нее вызывал подозрения, форма действительно получилась хорошей.

А ведь у Шпее были все шансы получить что-то типа того, что носят Граф Цеппелин и Принц Ойген. Могло выйти и что-то как у Колорадо. Не стоило сбрасывать со счетов и дизайн ее тезки из другой игры — после разговора с Уорспайт, который был несколько дней назад, можно было ожидать даже такого. Чего хуже, Шпее могла получить какое-нибудь непотребство как у Айовы или Амаги, которое даже описывать сложно.

От нервов Шпее едва не начала, как помешанная, обращать внимание на одежду буквально каждой флотской девы. Та же Уорспайт, к примеру. Вроде бы обычное платье, но только если взглянуть краем глаза и забыть. Плечи открытые, декольте широкое, ярко выделяет грудь, особенно при ее размерах. Подол платья тоже не прост — спереди он открывается, а внутренняя юбка не намного длиннее платья Колорадо или Бисмарк.

***

Итальянский завтрак оказался незначительной потерей. Еда в общей столовой была совсем не плоха. Намного лучше, чем в обычных столовых, и не идет ни в какое сравнение со столовыми бюджетных учреждений.

Но на выходе, будь проклята недоразвитая человеческая координация, Шпее с Бисмарк чуть не столкнулись с Адмиралом.

— Что вы здесь делаете? — удивленно спросила Шпее.

Насколько ей было известно, Адмирал преимущественно питался отдельно от основного состава флотских дев.

Адмирал широко улыбнулся.

— Привет, Адмирал Шпее! — сказал он и окинул ее взглядом: — Хорошая форма!

— Спасибо.

— Я хотел пожелать тебе удачи перед тренировкой! А куда ты собираешься?

— На тренировку, — невозмутимо сказала Шпее.

— Какая удача! — обрадовался Адмирал. — Тогда пойдем вместе! Заодно с Акаси познакомлю.

— Я собиралась сама это сделать, — встряла в разговор Бисмарк. — Но было бы чудесно, если бы вы пошли с нами.

И тут Бисмарк без какой-либо причины вдруг странно повела себя. Широко растянула губы в улыбке, закрыла глаза, руки завела за спину. Словно заигрывает!

— Тогда отлично! — а Адмирал, кажется, ничего и не заметил.

Вспоминая слова Ойген о том, насколько Цеппелин ревнива, Шпее бросила в ее сторону обеспокоенный взгляд.

Та сидела за одним столом с японскими авианосцами, Акаги и Кагой, и о чем-то оживленно с ними беседовала. При этом Цеппелин улыбалась. Это само по себе казалось удивительным. Нормальную улыбку на лице Цеппелин Шпее видела лишь раз, когда они обсуждали «корабельную родословную». Но даже тогда это явление не продлилось долго.

Шпее начала было думать, что Цеппелин, исключая Z3, самая холодная и безэмоциональная среди немок. Но сейчас она выглядела как самый обычный человек, да и явно чувствовала себя в своей тарелке.

Цеппелин на короткий миг взглянула на них с Бисмарк, и только. Не заметить Адмирала она не могла. А значит, Шпее еще предстоит самостоятельно оценить ее «ревнивость», а не доверять во всем Ойген, которая могла и приукрасить.

Шпее было слегка не по себе, при помощи одних лишь невербальных сигналов «спрашивать разрешения» так, словно этот мужчина был чьей-то вещью. Хотя, по сути, он здесь главный.

— Хорошо, — ответила Шпее. — Идемте.

***

Снасти, в которые ее облачила Акаси, оказались весьма громоздкими. Основная их часть крепилась полукольцом к талии. Над ним размещалась энергетическая установка с дымовой трубой. От самого кольца шли четыре сильно ограниченных в подвижности манипулятора.

Первые два оканчивались миниатюрными башнями главного калибра с тремя 283 миллиметровыми орудиями. Точнее, эти цифры были лишь потенциальными. По факту диаметр каждого орудия меньше одного евроцента, а сама башня не превышала в длину и пятидесяти сантиметров.

Вторые два манипуляторы несли более объемный, но уже менее впечатляющий груз. Фактически, это был кусок борта, от красной ватерлинии с противоторпедными булями, до деревянной палубы, на которой располагались по четыре 150 миллиметровых одиночных вспомогательных орудия и по одной спаренной универсалке мелкого калибра.

Третью универсалку Шпее держала в руке, и чем-то это устройство напоминало пистолет-пулемет. У него была небольшая рукоять, к которой приспособлен курок для пальца, а впереди имелся отдельный магазин со снарядами, за который можно было держаться другой рукой при стрельбе.

На бедрах крепились четырехтрубные торпедные аппараты. На шее был странный металлический чокер, толстый и широкий, доходящий почти что до ключицы. На его правой и левой стороне разместились два прожектора, каждый размером с орех каштана.

И все бы ничего, вот только калибр универсалок оставил Шпее совсем недовольной.

— Почему здесь 88 миллиметров?! — спросила Шпее, гневно тряся пушкой в руке. — Вы меня понерфить решили? Где мои законные 105?

— Тише-тише, — слегка нервничая, попыталась успокоить ее Акаси. — У тебя ведь изначально стояли именно 88 миллиметров?

В ее голосе слышалось, что вопрос был чисто риторическим. Разумеется, не специалисту же по технической части об этом спрашивать.

— Да это когда было-то? — не унималась Шпее.

— Ну, сейчас у нас имеются только эти образцы. 105-й калибр должен идти в комплекте с общей модернизацией, а ее планов у нас пока нет. Но они должны скоро прийти вместе с официальным разрешением из Германии.

— Да плевать на какие-то планы! Дайте мне инструменты, я сама все сделаю!

Акаси заинтересованно на нее поглядела, и Шпее внезапно поняла, что сморозила лишнего.

— А ты можешь? — удивилась Акаси.

— Нет, — отведя глаза, честно тихо произнесла Шпее.

Отлично, сама же себя и опозорила, заругала себя она. А еще хотела всем доказывать свое интеллектуальное превосходство. Кстати, тут с самого начала было так жарко?

— Ну, не будем унывать! — Шпее вздрогнула, когда Адмирал похлопал ее по плечу. — Пока мы ждем нужные документы, ты можешь освоиться, набраться опыта в сражениях, чтобы со всеми необходимыми знаниями получить модернизацию.

Шпее убрала руку Адмирала со своего плеча.

— Вы предлагаете мне уровень прокачать что ли? — с сомнением спросила она.

— Считай так! — улыбнулся тот.

Утешения у него, конечно, были неубедительные.

— Вы чокнутый или да? — на полном серьезе спросила Шпее.

Акаси рассмеялась:

— Ты привыкнешь.

— Ага… Спасибо, — мрачно буркнула Шпее.

Именно этого она и опасалась.

***

Пришлось смириться с отсутствием более крупных универсалок. Разница все-таки не так уж и велика. Да и основным аргументом по-прежнему остается впечатляющий главный калибр.

Побыть тренерами Граф Шпее вызвались сразу два корабля: Ашигара и Колорадо.

Ее первые попытки устоять на воде были довольно неуклюжими. Несколько раз Шпее падала, и приходилось вставать снова. Но очень скоро она освоилась, и уже могла спокойно идти на полном ходу или же маневрировать между флажками.

К удивлению, вчерашние слова Колорадо оказались правдой. Стоило Шпее начать более-менее уверенно стоять на воде и выслушать базовые наставления, как она уже почти понимала, что и как нужно делать. Как набирать и сбрасывать ход, как маневрировать, как управлять вооружением и средствами обнаружения. Все навыки осваивались легко и быстро.

Но не сразу. Конечно, не обходилось и без казусов. То ноги в стороны разойдутся, то наоборот, то феечек забудет послушать, то оружие не захочет откликаться на команды.

Когда же пришло время тренировочной стрельбы, отдача от разового залпа сразу шести крупных орудия чуть не повалила Шпее на спину. С трудом, но она сумела удержать равновесие, и казуса удалось избежать.

А позориться снова ни в коем случае не хотелось. Тем более, перед таким количеством зрителей. Посмотреть на ее первую тренировку собралась нехилая толпа. Здесь было большинство иностранок и почти все японские крейсера.

Неужели большие размеры действительно являются предметом зависти? Что ж, Шпее было приятно.

А какие-то 88 миллиметров окажутся забытыми, стоит только дать оглушительный залп из 283-го калибра и снести подчистую все мишени. Даже торпеды не дадут подобного удовольствия.

Совершенно внезапно Шпее почувствовала непреодолимое желание поскорее выйти в бой и показать себя в полную силу. Можно даже без зрителей, чисто для себя. Она привыкла.

Неожиданные параллели

Недавно сформированная Вторая Торпедная эскадра приближалась к мысу Лунга острова Гуадалканал. Эсминцы Флэтчер, Наганами, Курошио, Кагеро, Кавакадзе и Судзукадзе следовали за легким крейсером Дзинцу.

Им снова пришлось сюда вернуться. Пролив Айрон-Боттом-Саунд, гиблое место. Во Вторую Мировую здесь погибло много кораблей. Фурутака, Фубуки, Аянами, Юдачи, Киришима, Хией, Акацуки, Атланта, Таканами, Кикудзуки, Терудзуки, Макигумо — у всех них с этим местом связаны неприятные воспоминания. Возможно, именно потому это место так нравилось глубинным.

Вот и сейчас его облюбовала Новая Принцесса Легкий Крейсер. Но каким бы не оказался враг, флот был готов к бою.

Дзинцу шла молча, внимательно прослушивая данные с самолета-разведчика. Вдруг она резко встрепенулась. Разведка дала результат:

— Замечен противник! Прямо по курсу!

— Отлично! — воодушевилась Наганами. — А теперь давайте воспроизведем Тассафаронгу!

Новая Принцесса Легкий Крейсер уже ждала их. Стоит признать, выглядела она весьма привлекательно для глубинной. Неприятными глазу могли показаться только ее два толстых и длинных хвоста, которые заканчивались остроголовыми и зубастыми пастями. Хвосты несли на себе вооружение глубинной: три трехорудийных башни вокруг левой пасти, и две — на загривке правой.

В остальном же глубинная выглядела, можно сказать, даже мило. Высокие белые сапожки, а белое платье с короткой, но пышной юбкой украшено большими цветками. Такие же белые волосы завязаны в два хвостика, которые закручиваются, словно большие французские круассаны.

— Вот вы и пришли. Это конец, — пританцовывая, звонким голосом сказала глубинная. — Я вас ждала.

Но Восьмая Торпедная словно и не торопилась. Кавакадзе, увидев глубинную, удивленно раскрыла рот.

— Барбара?

— Кто? — нахмурившись, переспросила Кагеро.

— Барбара — идол Монштадта! — пояснила Кавакадзе.

— Чего? — не поняла Курошио.

— Кронштадта! — объяснила ей Судзукадзе. — Это в России, в Балтийском море.

— А, понятно.

— Не Кронштадта, а Монштадта! — раздраженно притопнула ногой Кавакадзе.

Глубинная, которая слышала их разговор, от растерянности даже перестала танцевать.

Дзинцу задумчиво почесала подбородок.

— У глубинных тоже есть идол? — задумалась она. Интересно, у этой Новой Принцессы тоже целые косяки поклонников, или все же как у ее сестры Наки?

— Похоже, что так, — пожала плечами Кавакадзе.

— Эй, может, попросим у нее автограф? — предложила Судзукадзе.

— ХВАТИТ! Я вовсе не идол! — сорвалась на крик глубинная. — Вы драться будете или как?!

Так говорила комендант Бисмарк. За кадром 2.

Ашигара положительно отнеслась к идее выбраться в город и показать новеньким окрестности, а после проводить их на базу. Она даже захватила с собой сестру — Начи.

Все шло по маслу. Шпее, Ашигара и Начи забрали из больницы двух американок — Нортгемптон и Гонолулу. Тем было интересно, почему за ними не пришли их соотечественницы. Пришлось раскрыть, что на базе готовится вечеринка по случаю их прибытия. Все равно бы со временем возникли вопросы, почему Шпее и японки тянут с возвращением на базу.

Ашигара и Начи провели их по улицам города, показали пару стоящих внимания мест. Ненадолго зашли в развлекательный центр с игровыми автоматами. У Нортгемптон и Гонолулу было много вопросов о базе. Большинство из них касались японского флота. К примеру, Нортгемптон опасалась Макинами, которая потопила ее в той войне. С Гонолулу была несколько иная ситуация. Кажется, она волновалась, что не сможет примириться с Дзинцу, потому что в данном случае она приложила орудия к гибели японского корабля.

Ашигара и Начи поведали, что сегодня на базе уже четырнадцать американок уживаются совместно с японками, многие из которых непосредственно причастны к уничтожению друг друга во Второй Мировой войне. Некоторые даже, такие как Хорнет и Секаку, сблизились больше, чем просто коллеги по работе.

Шпее привела примеры из иностранного общежития: британки и итальянки, француженки и немки, Бисмарк и Арк Роял. Однако про частые конфликты между ними она предпочла умолчать. К тому же, наверняка новоприбывших американок куда больше будут заботить отношения с комендантом Бисмарк, ее заместителем Атлантой и противоборствующим блоком в лице советских кораблей.

Немного убедить новеньких удалось, и они стали чуть более спокойны.

В какой-то момент прогулки по городу фантазия японок выдохлась, но возвращаться на базу было рано. Можно было сходить в кино, но ни американки, ни Шпее не были ценителями японских фильмов. Поэтому Начи затащила всех в кафе-бар.

Шпее не думала, что это хорошая идея — наедаться перед вечеринкой, но делать действительно было нечего. К тому же, все хотели есть.

Совершенно неожиданно для новеньких, и Шпее в том числе, обнаружилась непомерная страсть Начи к алкоголю. Выпивки она заказала на сумму гораздо большую, чем еды. И хотя все пришли в кафе, чтобы поесть, Начи, по всей видимости, испытывала другие потребности. Шпее завороженно наблюдала, как Начи вливает в себя стакан за стаканом.

Советские корабли были известными алкоголиками на базе. Но Нельсон могла составить им достойную конкуренцию. Начи, в свою очередь, оказалась достойным противником для Нельсон. Однако все они и рядом не стояли с вечно молодой, вечно голой Полой.

Начи бы наверняка истратила на выпивку все свои денежные запасы, если бы в какой-то момент Ашигара не вырвала у нее кошелек. Сделать это у человека, потерявшего бдительность из-за обилия алкоголя в крови, не составило труда. Начи принялась жалобно скулить и повисла на руке Ашигары, прося о милосердии. В конце концов, Ашигара сдалась и разрешила ей купить две бутылки с собой.

Несмотря на то, что из-за неудач на личном фронте Ашигара порой сама напивается в стельку, когда надо, она способна проявить достаточную твердость. Выкрасть бумажник даже у кого-то пьяного, даже у близкой подруги, Шпее бы никогда не решилась.

Однако в кафе было так хорошо, что все совершенно забыли о времени, а когда опомнились, то оказалось, что на вечеринку они уже опаздывают. Причем, Ашигара была удивлена до глубины души.

— Ты же немка! Как ты могла забыть о времени? — спрашивала она Шпее.

— У меня плохие внутренние часы, — оправдывалась та.

— Р-разве такое во-обще в-возможно? — проговорила красная Начи, прижимая к груди пакет с бутылками, словно своего младенца. — Вы же все стр… стра-аннные.

— Уж кто бы говорил. Если ты считаешь, что все немцы — живые компьютеры… — Шпее запнулась, так как внезапно чуть сама не разрыдалась от своих же слов. Похоже, это подействовал бокал пива, заказанный ранее, хотя и вкус у него был посредственный. — Не все же японцы — самураи.

— А что, нет? — удивленно заозиралась Гонолулу, разглядывая окружающих японцев.

Шпее с трудом поборола желание стукнуть себя по лбу.

***

Шпее безуспешно надеялась, что каким-то чудом они прибудут на базу вовремя. Но сначала они дольше десяти минут ждали такси, а когда компания угодила в пробку, стало ясно, что они безнадежно опоздали. Шпее пыталась дозвониться до Бисмарк, однако та не брала трубку. Ашигара позвонила Адмиралу, но у него оказался выключен телефон. Номера Атланты у Шпее не было. Ашигара звонила своим сестрам — Меко и Хагуро. Те хоть и ответили, но обе быстро сбросили трубку. Ашигара смогла расслышать лишь какой-то шум.

Шпее и Ашигара обменялись взглядами и поняли друг друга без слов. Их обеих тревожило нехорошее предчувствие.

Когда машина наконец выбралась за город, солнце тем временем опустилось за горизонт, и начинало стремительно темнеть.

Путь до базы был весьма продолжительным.

В какой-то момент Шпее начало казаться, что она слышит странные звуки. Едва различимые даже на фоне тихого двигателя автомобиля. Шпее огляделась. Все сидели, как ни в чем не бывало. Похоже, что-то странное слышала только она. У Шпее всегда был хороший слух. А может, она всего лишь перенервничала, что теперь всякое мерещится.

Однако через некоторое время на горизонте начали проявляться всполохи света. Шпее было приняла их и те звуки за надвигающуюся грозу, как вдруг Ашигара сказала:

— Это со стороны базы!

— У них там фейерверк что ли? — удивилась Шпее.

— А нас не дождались, — проговорила Нортгемптон.

Ашигара, которая сидела впереди, подалась вперед, всматриваясь вдаль.

— Не думаю, что фейерверк…

Машина проехала еще какое-то время. Всполохи на горизонте стали ярче. В то же время звуки стали громче и отчетливее. Теперь не одна Шпее их слышала.

Даже водитель заинтересовался:

— Что это?

Ашигара склонила голову, словно прислушиваясь.

— Пушечный залп!

Внезапно она повалилась на водителя, закрывая его собой и попутно вывернув руль в сторону. Машину резко дернуло влево, ремень безопасности больно впился Шпее в плечо. Где-то совсем рядом раздался оглушительный грохот, машина подскочила и завертелась как бешеная карусель. Водитель, стиснув зубы, старательно пытался вернуть управление. Гонолулу радостно визжала, словно это был обычный аттракцион. Нортгемптон, выпучив глаза, беспрерывно твердила: «Боже мой, Боже мой». Ашигара материлась. Начи крикнула «Все хорошо, я с вами!» и еще сильнее прижала бутылки к груди. Шпее успела попрощаться со всем миром.

Говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами, вспоминается давно забытое. Но сегодня Шпее убедилась, что это не так. В голове все также было пусто. И ничего, кроме паники.

Наконец, машина остановилась и замерла на месте. Водитель разблокировал двери, и все выскочили наружу, отбегая от машины подальше. Шпее отбежала еще дальше, где рассталась со своим ужином. Это было мерзко.

Слегка отдышавшись, они осмотрелись. Машина остановилась далеко от дороги. Там, где она ехала минуту назад, теперь красовалась огромная воронка от снаряда. К счастью, это направление не пользовалось популярностью, особенно в позднее время суток. Дорога была абсолютно пустой, и худшего удалось избежать.

— Пожалуйста, простите за то, что я на вас набросилась, — краснея, проговорила Ашигара.

Водитель растерянно почесал макушку.

— Да что уж. Вы мне жизнь спасли.

И все же везти их дальше водитель отказался. Никто его и не винил. Однако Ашигаре пришлось проявить невиданное красноречие и обходительность.

Сначала она заплатила полную стоимость за поездку, так как чаевые в Японии, к удивлению иностранок, были не в ходу. С машиной, кажется, все было в полном порядке, да и, по словам водителя, она застрахована. Тем не менее, Ашигара на всякий случай вручила ему визитку некой мастерской, пообещав бесплатное обслуживание. В конце Ашигара старательно убедила водителя никому не рассказывать об инциденте. Хотя бы в ближайшее время.

Договориться, кажется, получилось. Водитель оказался снисходительным, даже предложил увезти куда-нибудь подальше, где точно безопаснее, и нет риска схватить огромную стальную болванку. Но флотские девы были вынуждены отказаться.

Такси уехало, оставив их гадать, во что же все это выльется.

Дальнейший путь до базы пришлось преодолевать пешком. Шальных снарядов, которые теперь разрывались исключительно где-то вдалеке, все опасались, но иного выхода не было. Это было точно не нападение глубинных. Если бы это были действительно глубинные, с ними бы давно уже связались, боевые действия были бы громче, а разрушения — больше.

***

Когда они вернулись, то застали не самую радужную картину. Вокруг зияли воронки от снарядов. Чей-то шальной выстрел прошил адмиралтейство насквозь. С заднего двора общежития поднимался густой черный дым. Пахло порохом, горелым деревом и… борщом.

Это точно были не глубинные. Во-первых, разрушения были совсем незначительные. А во-вторых, не было слышно никакой тревоги. Зато слышался грохот, разговоры, смех и ругань. Все было как обычно.

Шпее подошла к входной двери иностранного общежития и нажала кнопку звонка. Поскольку, это прибытие новеньких, все должно было быть официально. Однако открывать дверь никто не торопился.

— А я думала, нас ждут, — проворчала Шпее.

— Да ты видела, что тут произошло? — справедливо заметила Ашигара.

— Как уж не увидеть.

Гонолулу и Нортгемптон с опаской озирались по сторонам. Не хватало еще первое впечатление новеньким испортить.

Шпее позвонила снова.

Наконец, дверь открыли. На пороге стояла Бисмарк.

— Добро пожаловать на базу!

— Какого хрена тут произошло, Бисмарк?! — хором воскликнули Шпее и Ашигара.

***

Объяснять все в подробностях никто не стал. Бисмарк ограничилась словами, что вечеринка пошла не по плану, и теперь все спешно организовывают заново. Иногда Шпее встречались тлеющие доски, почерневшие куски металла, а на поверхности воды вообще плавала обгоревшая простыня. Многие девы были со ссадинами и рваной одеждой, словно после боя. Понять, что здесь произошло, было сложно.

Американки и британки собирали уцелевшую мебель: столы, стулья, иногда — табуреты. С некоторой поломанной мебелью помогала Готланд. Столешницы, ножки и спинки она чинила спешно, словно машина.

Еду тоже готовили заново. На этот раз к француженкам и итальянкам присоединились немки. Использовали все, что осталось. Даже опустошили огород Зары и ферму Де Рюйтер, поэтому большинство блюд вышло вегетарианскими. Шпее была бы не прочь помочь, но она прибыла слишком поздно, когда с готовкой уже заканчивали.

Советским кораблям было поручено насобирать выпивку в общежитии. Найти достаточно много вина, не составило проблем, но его нужно было чем-то разнообразить. Они выставили пару бутылок шампанского, несколько ящиков водки, ликер из немецких запасов, много чего принесли из бара Арк Роял. Даже сумели убедить Начи отдать ее саке на «общее благо».

В итоге угощения вышли не особо впечатляющими. Это были скорее закуски. Шпее могла только порадоваться, что новенькие успели поесть в городе, и погоревать, потому что ее ужин остался где-то на обочине.

Вот только горевать пришлось недолго. Перед самым началом празднования явились несколько соединений японского флота, которые притащили из Кафе Мамии целую гору еды. Несмотря на то, что вечеринка, по идее, была задумана иностранками, а японский флот всего лишь являлись гостями, Бисмарк ничего не оставалось, кроме как принять их помощь.

Несмотря ни на что, вечеринка удалась на славу. Было вкусно, было весело, и, что главное, кажется, новоприбывших американок ничего не напугало. Им очень понравилось. Бисмарк и Адмирал сказали несколько слов. О том, что здесь произошло, никто не заикнулся. Зато оба признались, что рады видеть всех счастливыми и снова дружными, несмотря ни на что. Что бы это ни значило.

***

Да, о той дыре на автостраде. Ее проделал шальной снаряд Айовы, когда та сражалась с новым линкором Советского Союза — Яматовск. Дыру заделали на утро следующего же дня. А в случившемся официально обвинили глубинных, останки которых обнаружили тем же утром в море, вблизи базы. По всей видимости, их задели шальные снаряды Ямато.