[fragment="Пролог"]
    Редкому человеку выдаётся ощутить себя душой корабля. Прочувствовать корпусом набегающий поток соленой воды, покрывающей тебя по самую рубку. Ощутить жар реактора, атомного сердца, сквозь который проходит первый контур, с висмут-свинцовым сплавом. Шесть торпедных аппаратов, восемнадцать торпед готовых к бою – твоё оружие. Вместо глаз – сонар.
Вместе с этим, я, все же, человек. У меня есть руки, ноги, голова… экзоскелет. Тот самый, из игры «Крайсис», второй и третьей ее частей. Привыкнув, воспринимаешь его наличие как должное, и без брони ощущаешь себя голым. Особенно, последние месяца два… или даже три. В «дне сурка» петля у главного героя занимала ровно день, а вот у меня пробежка длилась разное количество времени: от нескольких часов, до нескольких суток метаний между молотом и наковальней. И в отличие от игры, там был не бесконечный респаун врагов, а оцепление района летучими отрядами противника, с методичным прочесыванием местности. Местному населению при этом гарантированно наступал конец. Стоило всего разок где-нибудь засветиться, и бойцы СЕЛЛ начинали стрелять на движение, случайный шорох, да и просто по любым вероятным укрытиям. На всякий случай, ведь вдруг, может быть, ненавистного врага всё же зацепит шальная пуля. Солдаты цефов вели себя так же, только у них с тяжелым оружием ситуация была получше и реагировали эти твари заметно оперативнее.

    Нервно вздохнув от нахлынувших воспоминаний, усмехаюсь при виде очередного сообщения от бортовой симбиотической системы искусственного интеллекта – САНТА. Без принудительного выравнивания гормонального фона и внешней регуляции вегетативной нервной системы я бы давно уже свихнулся. С тех пор, как экзоскелет стал аккуратно замещать мои ткани, ситуация несколько упростилась, но временами все равно накрывает, до дрожи. Особенно, после второго акта этого действа, когда пришлось в два рыла мочить долбанного кальмара-переростка. Хорошо хоть с Пророком я пересекся лишь в самом конце, перед финальным боссом, и его темнейшеству некогда было уточнять, откуда же взялся еще один претендент на место Альфа-цефа. А потом, уже после уничтожения этой инопланетной твари мне еще и удалось успеть сигануть в портал первым. Еще была надежда, что, ударив по открывающейся червоточине из лазера орбитального базирования, с весьма банальным названием «Архангел» я, наконец, сдохну. Сдохну, самка собаки, а не буду бултыхаться где-то в океане, продув балластные цистерны!

    На периферии, в нижнем правом углу вновь высветилось оповещение о коррекции психологического состояния. Так и до истерики недалеко, и счастье, что на борту нет торпед с особой боевой частью. Обычная меня едва ли возьмет, а регенерировать размозженные конечности неприятно. Если уж и самоубиваться, то с гарантией. Интересно, а сход с орбиты по баллистической траектории, с аэродинамическим торможением в плотных слоях атмосферы – он тоже сойдет за изощренную попытку суицида? Вопрос скорее риторический, пусть и показывающий пределы моей живучести. До океана мне точно довелось долететь, где-то в районе Желтого моря. Бултыхнулся, а дальше – провал в памяти.

    Болтаться, как дерьмо в проруби я устал через минут пять. Как раз к этому моменту мне и удалось примерно установить свое местоположение. Где-то в районе Марианских островов. Сигналы спутников ГлоНаСС и ДжиПиэС добивали неуверенно, с чудовищными потерями пакетов, как под давлением станции РЭБ, а обычные каналы были девственно чисты. Ни одного корабельного транспондера, и в небе все тоже мертвым мертво. Придется смотаться на Гуам, глянуть, что стало с военной базой «партнеров». Успокаивает лишь отсутствие радиации, которая бы неизбежно появилась в ходе взаимного обмена «ядрен-батонами».

    Погружение вышло донельзя странным: я выдохнул, вдохнул и резво пошел вниз. Изменилась плавучесть, словно из тела был стравлен лишний воздух. Она и раньше, еще в Нью-Йорке была нулевой, что позволяло мне очень быстро уходить на глубину, но чтобы вот так вот динамически меняться… балластных цистерн не предусмотрено ни в человеческом организме, ни в броне. Да, на экзоскелете имеются маневровые движки, облегчающие плавание и ориентацию в пространстве, но их мощности банально не хватит на разгон даже до двух узлов, а сейчас я шпарю уже на двенадцати. И это, судя по всему, не предел. Вот как, и какого лешего это сейчас возможно?

    Ощущения весьма забавные, приходится постоянно выверять свое положение по горизонту. Ради интереса запускаю дифферентовку. Недолго, процедура закончилась за пять минут. Легкий момент на кабрирование исчез полностью. Забавно, теперь, получается, я могу и так. Останавливаюсь, из лежачего положения «встаю», раскинув руки и приняв горизонтальное положение. Ситуация не изменилась. «Ложусь» на спину, состояние нормальное. Вертикально, ногами вверх – норма. А если всплыть?

    Повторить фокус на поверхности не удалось. Стоять – сколько угодно, наклоняешься больше, чем на сорок пять градусов – панический приступ. Садишься на колени – непроизвольно начинаешь погружаться по самую шею. Из этого положения можно быстро нырнуть, и вот здесь, под поверхностью воды – полное раздолье.

    Будучи на поверхности, я задействовал новые дополнительные модули экзоскелета: радар, перископ. Радиопеленгатор… у брони есть и свой, штатный, равно как и система связи. Куда как интереснее сонар, позволяющий получать информацию исключительно по переднему сектору, километров на десять-пятнадцать. Синтезированная картинка не блещет «графонием», слишком уж низко разрешение сенсоров. Вдали – засечки, с уникальным акустическим портретом. Ближе – начинают быть видны детали, становится понятнее, что это за объекты. И только на ближнем крае, в десяти-пятнадцати метров, где я вижу оптическими датчиками – все как обычно, с поправкой на особенности среды.

    Проверка всех систем, за исключением боевого оружия была успешно завершена спустя час после моего здесь появления. Количество торпед ограничено, испытывать их боеспособность имеет смысл только на соответствующих размеров целях. Китов здесь нет, да и губить их только чтобы проверить убойность... я хоть и циничная сволочь, но не до такой же степени. Эти гиганты мне ничего плохого не сделали.

    Двинувшись к островам, параллельно я прикидывал свои последующие действия. Первым делом нужно понять, что здесь происходит вообще, и на родине, в частности. Учитывая эпичную упоротость тех ситуаций, в которые меня закидывало раньше, в этом мире может ждать вообще все, что угодно: панцуведьмы летающие на недообрубках самолетов вместо метел, или соревнования девичьих танковых экипажей. Главное – что это не Евангелион, а все остальное как-нибудь можно пережить. Особенно, если свалить на родину, куда-нибудь в Сибирь, и чтобы ни одного человека на километры окрест. Не могу же я быть единственным с подобными «особенностями» … да и, в конце-то концов, я же Землю два раза спасал, и сейчас хочу лишь покоя.
[/fragment]

[fragment="Глава 2"]
    Ожидания зачастую сильно отличаются от реального положения дел. Любые серьезные мероприятия требуют длительной подготовки. Вот и сейчас, во втором часу ночи, я тихо наблюдал за сахалинским берегом в «перископ», вынырнув почти под поверхность. Тихая, безлунная ночь лишь облегчала мою задачу. Света хватает, освещение на берегу подсвечивают больше половины наиболее интересных мне мест. Можно выделить основные здания, закрытые на ночь, портовые сооружения, пришвартованные к причальным стенкам корабли. Составить первое впечатление, оценить масштаб и начать прикидывать свои дальнейшие действия. Остальное – уже во время наземной фазы разведки, броня от Крайтек Технолоджи обеспечивает заметно большую возможность маневра, чем пребывание аватарой духа субмарины. И ситуационная осведомленность у нее тоже лучше в разы.

    Анатомия подводной лодки – крайне занимательная дисциплина. В частности, мои выдвижные устройства сгруппированы в районе шеи, за левой лопаткой, параллельно позвоночнику. Возвышаются максимум на полметра над головой, и выпускать их на меньшую высоту - бессмысленно. Да и создать условия для успешного использования – та еще морока. Поддерживать определенную глубину, ограничить свою скорость до минимума, а лучше вообще лежать в дрейфе… все это делается преимущественно перед всплытием, да и то, далеко не всегда. Иногда проще и быстрее вынырнуть в позиционное положение, приготовившись при малейшем признаке опасности вновь уйти на глубину. Трата воздуха при этом будет чувствительна, но не критична, целостность шкуры важнее. А вот при наполнении баллонов ВВД очень сильно выручает радар. Система же спутниковой связи будет мертвым грузом даже не потому, что звонить некому. Она безнадежно устарела.

    Помимо выдвижных устройств есть у меня и другие средства ориентирования. Правда, пользоваться «штатным» сонаром - несколько мозголомно. Картинку приходится синтезировать, "на лету", руководствуясь данными, поступающими с железяк, якобы, сорокалетней давности. Но, зато, по характеристикам они вполне соответствуют полноценному полноразмерному корабельному сонару, со всем его фаршем и обвесом. Что, как ни странно, сопоставимо с моей броней, которая берёт своё количеством и чувствительностью сенсоров и обработкой данных. Сравнивать их – бесполезно, но сам факт - забавен. А вот что вообще ни разу не смешно, так это, начавшееся усиливаться со временем, резкое падение вычислительных мощностей моей информационно-управляющей системы в «корабельном» режиме. Прямо хоть в море не суйся, пребывая на берегу в полноценной броне. Боюсь только, что не дадут мне отсиживаться на берегу.

    Неподалеку начал раскручивать турбины небольшой сухогруз, стоящий на рейде. Гоняли вхолостую, на повышенных оборотах. Скорее всего, на вибрации их тестировали, и на левом борту через три с половиной минуты пошел резонанс. Биение на валу, скорее всего, посыпался подшипник. Все быстро заглушили, стравив пар из контура, и теперь временами слышны удары металла о металл. Мата, наверняка, тоже в избытке, но здесь он не слышен. Зато видно, как забегала часть команды. Да и остальные – тоже не сидят без дела, к внеплановому выходу они готовятся, что ли…

    Вообще, очень интересное суденышко, этот контейнеровоз ледового класса на атомной тяге. Сомневаться в наличии реактора я уж точно не стану, трубы у него специфические. Мало их, и конфигурация не та. Двигатели, опять же, на электромоторах, в цельноповоротных мотогондолах. Судя по обводам корпуса и надстроек, подобные ему «малыши» шпарят по морям со скоростями под двадцать пять, а то и тридцать узлов. Скорострельные «зубки» калибра пятьдесят семь в носу и на корме – этот мир сильно изменился из-за появления «тварей».

    Впрочем, сильно – это даже не то слово. Радикально, я бы сказал. Подводных кабелей – нет, нет системы наблюдения SOSUS, гирлянды стационарных гидрофонов донного базирования давно сожраны. Нет шельфовой добычи нефти – скважины заглушены наглухо, а платформы – демонтированы с десяток лет тому назад. Бетонные пробки уже изрядно занесло илом. Работы по консервации проведены качественно, люди не торопились и не халтурили, тщательно планируя свои действия. Металла на дне вообще не найти – вычищен весь, как после субботника перед приездом губернатора.

    Основания позаботиться о том, чтобы в подобных местах, на дне морском, не оказалось какого-нибудь мусора – самые веские. Уж больно злая фауна завелась в местных морях и океанах, пушки себе отрастила, торпедами временами плюется. Хищные твари прямо-таки ненавидят всё, что имеет отношение к людям. И ведь морскую живность они не трогают, предпочитая ей всякую дрянь. Хотя, рудный концентрат, вроде бы, тоже не жрут – попалась мне тут чуть южнее Японии небольшая осыпь железно-никелевых окатышей. Везли их, скорее всего, на корабле, который был раздербанен и сожран. А вот концентрат остался. Вернее, только он и остался небольшими самородками, занесенный пока еще тонким слоем ила.

    Находок в море за эти две недели оказалось по пальцам пересчитать. На берег же соваться смысла не было вовсе - обстановкой я не владею, местных языков не знаю, и документов никаких при себе не имею. Устраивать же разведку боем… это вполне осуществимо технически, но зачем? Тем более, что и лезть придётся на заранее оборудованные позиции. Шуму выйдет изрядно, а толку?

    Курс на Сахалин я держал не просто так. Достаточно населенный приграничный остров с газовыми и нефтяными месторождениями – отнюдь не какой-нибудь Гуам или Сайпаны. Опять же, искать заставы и базы на Курилах – долго, а залив Анива – прямо, и налево. Там и погрузочный терминал «Сахалин Энерджи» находится, и город Корсаков, в котором наличествует морской порт. Если такое хозяйство бросают, значит ситуация совсем швах. Впрочем, все оказалось на месте, что не могло не радовать.

    Выходить на сушу я решил пятью километрами севернее, там, где прямо у берега начинается сопка, поросшая леском. На первый раз – сделал это в полной выкладке, оружным и в броне. Это потом, кося под дурачка с амнезией, можно выползти голышом, а так… оптика, опять же, большой кратности. Ну а гауссовка – это всего лишь приятное дополнение, позволяющее лучше её стабилизировать.

    Перебравшись через железную дорогу, и поднявшись на сопку, изрядно углубившись в лесок, я, наконец, выбрался к обрыву. По пути встретилось несколько заброшенных укреплений: типичные железобетонные коробки, изрядно потрепанные временем. Два из них, скорее всего, исполняли роль командных пунктов, ещё одно - позиция береговой батареи. Здесь, ведь, база была, в свое время. Самураев отсюда выбили только в августе сорок пятого, спустя сорок лет после поражения в русско-японской. От периода пребывания под сенью сакуры и остались отдельные напоминания, наподобие останков артиллерийского дворика, чуть левее.

    Внизу, поодаль, открывается вид на тот самый большой порт, где я бултыхался пару часов. Можно различить тонкие линии волноломов, стоящих поперёк и делящих акваторию на внешний рейд и гавань. Два мощных мола, выдающиеся в залив, изнутри превращены в причальные стенки, оборудованные мощными козловыми кранами. Вдоль берега тянется железная дорога с уже российской колеёй. Склады расположены южнее, и их отсюда видно достаточно плохо.

    Ближе к моей позиции находится жилая застройка. Частные домики, строившиеся кто во что горазд, соседствуют с пятиэтажками. Много зелени, мешающей вести наблюдение за улицами. Перепады высот тоже этому не способствуют. Сейчас бы квадрокоптер, но уж чего нет...

    Впрочем, это не мешает мне с все более возрастающим интересом рассматривать военную часть справа снизу. Ну, как часть…, огороженный забором с «егозой» поверх, участок земли, на котором возведено несколько зданий. Подстанция, собственные генераторы в отдельной пристройке, пара ангаров непонятного назначения. Чуть ближе к морю расположен небольшой эллинг, три причальных стенки и парный мол, закрывающий акваторию со стороны залива. Видно несколько часовых, дежурящих около трех корветов, и пары ракетных катеров. Сами корабли освещены достаточно скупо, в отличие от праздничной иллюминации в других портах. Здесь они у себя дома, незачем засвечивать подступы в ожидании незваных гостей.

    Наблюдать за городом ночью – было скучно. Пригород же, все спят, за исключением часовых. Да и те не слишком нужны – периметр буквально усеян разнотипными сигналками в несколько слоев. Камеры, опять-таки, везде. Их оказалось очень интересно высматривать, закрашивая предполагаемый сектор обзора. Двойные и тройные частичное перекрытия секторов - не редкость. Редкие пробелы подозрительны - отсюда просматривается далеко не всё, и едва ли места эти остались без присмотра.

    Стремясь понять, чем живет город, как здесь вообще дела обстоят, я лежал на склоне холма, рядом с обрывом, и слушал. Ветер то и дело, доносил обрывки слов, разные запахи, пытался холодить спину резкими порывами. Но мне интересно не это, вовсе нет. И взглядом здесь тоже можно охватить не так уж и много. Зато, ничто не загораживает сигнал с телевизионной вышки, да и базовая станция сотовой связи, неподалеку, отнюдь не простаивает. Радиоэфир сейчас вполне себе жив. Понять бы ещё базовые принципы шифрования местного цифрового вещания. Впрочем, статистика копится. Доберусь до железа – можно будет гонять записи на эмуляторе, вычленяя новости и составляя сводки за день, неделю, месяц, и далее, по нисходящей.

    База жила своей жизнью. Подъем, физо, утреннее построение, поднятие флага, разводка… обычная, обыденная нормальная работа. Правда, форма странновата… погранцы это, что ли? А так – катер вышел на патрулирование прибрежной зоны. Сухогруз, похоже, починили и теперь гоняют около города, неподалеку от портов. Жители, опять же, кто на работу отправился, кто за покупками, а кто в школу. Ничего особенного. Беспилотник, разве что, заходящий на глиссаду в полукилометре слева. Большой такой, с классическим планером и двумя мотогондолами в крыльях. Красивый. Шарик, опять же, снизу прикольный. Прямо-таки недремлющее око, зорко следящее за врагами родины. Как и уже выключенный сейчас радар бокового обзора – вещь, несомненно, так же весьма полезная в этом непростом деле. А завершающим аргументом – подвесы, по четыре транспортно-пусковых контейнера квадратом, на каждом из двух подкрыльевых пилонов. Правда, почему-то, тубусы тонюсенькие и очень большого удлинения. Мои гранатометы – и то, солиднее выглядят, хотя и у них кумулятивно-осколочные «головы».

    Беспилотник сел на местном аэродроме. Взлетел он только в полдень, через три часа, заметно более грузным и неповоротливым. Видать, топлива залили по самую горловину, и будет теперь эта машинка сутки-двое висеть где-нибудь над каким-нибудь важным квадратом. Мне их в воздухе засекать не приходилось, но и курильскую гряду я пересекал на глубине в две сотни метров, во избежание сюрпризов.

    Лежать, вот уже восемь часов было несколько скучно. Неудобств это не доставляло, просто, непривычно. Напрягает. Постоянно ждешь какой-нибудь гадости, и не столь важно, от кого исходит эта угроза. Системы экзоскелета давят тревогу, притупляют усталость и убивают страх, но это – не панацея. Только сейчас я стал понимать, насколько устал за эти полгода постоянного бега в беличьем колесе. Хочется просто взять, снять с себя все оружие и броню, пойти и сдаться, соврав что-нибудь правдоподобное. А, может быть, и сказав правду. Тогда, в самом начале бесконечного «дня сурка» я бы так и сделал, но сейчас – не могу. Просто не могу. И от того лишь больнее видеть, как кого-то встречают у двери, чтобы позвать к обеденному столу. Так уже точно не будет.

    Предаваясь рефлексии, я, тем не менее, не забывал следить за округой. Соответственно, и визитеров засёк на удалении в семьдесят пять метров. Не бог весть что, но по летней зелёнке, и направлении на пять часов - нормально. Времени на то, чтобы переползти под кусты, и слиться с растительностью, оказалось хоть и в обрез, но достаточно. Уж больно целенаправленно ломились сюда, по изрядно заросшей тропинке… две девушки. Одежда – похожа, практически одинакова: глухие чёрные платья до щиколоток, старомодные ботинки на низком, но широком каблуке. На краях рукавов – кайма из трех белых полос. Воротник, плавно расширяясь, широким треугольником уходит за плечи, на спину. Черный кожаный пояс на этом фоне не выделяется, за исключением овальной бронзовой бляхи с двуглавым орлом. Такой же орёл нашит на правом рукаве, у одной из девушек чуть ниже него – две звезды и три золотые горизонтальные полосы. У второй – то же самое, но без звезд. Разные звания?

    На головах обеих девушек – стилизованные бескозырки, из-под которых выбиваются косы. Судя по данным моей брони, пряди на висках зафиксированы заколками-"невидимками", с очень интересным откликом на частоте восемьсот шестьдесят шесть мегагерц. Пассивный модулятор, скорее всего, системы "свой-чужой". В наружном кармане - тоже что-то такое, с подвохом. Деталей отсюда не разобрать, понятно только, что частотность другая. Две тысячи четыреста пятьдесят мегагерц, судя по периодическим импульсам. Стандартная, в общем-то штука, так и СЕЛЛовцы и военные такое использовали, время от времени.
И все бы ничего, но девушки, выйдя на поляну, сразу же рванули к моей бывшей позиции. Глазастые… прямо вот с первого взгляда определили, где я лежал. Дело это – нехитрое, но не с такой же скоростью. Хотя да, не стоило быть настолько беспечным. Это в городе наследить достаточно сложно, а вот на природе – только так.

    - Ох и навьючен наш незваный гость, Петра. – Обратилась ко второй девушке та, у которой нашивка была со звездами. – Даже и в ум не возьму, что ему могло здесь понадобиться, чтобы взваливать себе на плечи больше ста двадцати фунтов поклажи.
   
    - Террорист?! – задумалась Петра. – Нет, они в западном Туркестане обретаются, а народовольцев нынче днем с огнем не сыщешь. Нынешние леваки – тьфу, плесень немощная, ни подполье организовать неспособны, ни стачку. И на контрабандистов не похоже, лежки у них южнее гораздо. О туристах нас не предупреждали, мобильников в этом секторе нет. Будем звать погранцов?
   
    Кивнув, вторая девушка выудила из нагрудного кармана небольшой смартфон, и начала фотографировать разные части поляны. Справившись с этим буквально за пару минут, она отправила кому-то значительный пакет данных. Пересылка длилась больше минуты. Ждать, что там будет дальше – я не стал, ящеркой уползая сквозь колючие кусты, в сторону берега. Хрен с ним, свое любопытство в подобной ситуации лучше удовлетворять издалека. Целее будешь.

    Уходить пришлось на север, выписывая петлю, и прячась в зеленке. Идея обогнуть город двинувшись сначала на восток, а затем свернув на юг, и скрыться в море на участке между аэропортом и заводом по сжижению газа была отброшена практически сразу. Сделать это – несложно, но, если на кого наткнусь – проблем не оберешься. Что делать на вражеской территории – понятно, но тут-то свои…

    Наиболее здравой идеей стало уползти вглубь колючих зарослей. Некоторые следы остались, но лезть в подобную гадость? Особенно, если эти кусты не просматриваются ни сверху, ни сбоку. Остается только окопаться, да свести шевеления к минимуму, и ждать. Звонкий собачий лай не тревожит – чужих запахов на мне нет, а свой настолько специфичен, что кинологам ничего не светит. Бегают, только, суетятся. В колючки лезть не хотят, оно и понятно. Мне вот, тоже в джунглях несладко пришлось, когда я попал в особую зону, основанную на развалинах Нью-Йорка. Аж куполом ее накрыли, параноики хреновы, турелей понаставили, заминировали там всё. Толку со всех мероприятий оказалось лишь чуть, но это – уже совсем другая история, вспоминать которую у меня нет никакого желания.

    Лежать в зарослях пришлось до заката. После, включив активную маскировку, я покинул ставший негостеприимным лесок, и ушёл на пляж, а затем и под воду. Вариантов действий у меня сейчас даже слишком много, но таких, чтобы назвать их хорошими… Помощь зала? Звонок другу? Опять же, Невельск или Холмск? Пятьдесят на пятьдесят, да и вероятность того, что тот, к кому можно было там обратиться, остался жить на прежнем месте – велика, но остался ли он после всего, что здесь произошло? Двадцать лет прошло, как-никак. Глубинные еще эти, перекурочившие весь миропорядок, будь они неладны. Обрывки подслушанных разговоров несут в себе мало информации, но вполне передают контекст. И я вполне представляю, о ком и о чем шла речь в части из них. Плавали, знаем.
[/fragment]

[fragment="Глава 4"]
    Саппоро - крупнейший город Хоккайдо. Собственно, это одна из причин, по которым я счёл его посещение слишком рискованным. Основанием стал и указанный в листовке адрес. Прикрытие подобных мест должно быть весьма внушительным, недаром ведь приглашают именно туда. Один раз мне уже пришлось удирать из-под глубинных бомб. Да и огибать ради этого половину острова, решение... спорное.

    Момбецу находится гораздо ближе, буквально напротив Корсакова, наискосок через пролив. Умирающий посёлок городского типа, расчерченный дорогами, делящими кварталы на аккуратные квадраты, местами прямо-таки зияет прорехами пустырей. Кое-где в полях ещё виднеются воронки, но они уже оплыли, изрядно потеряв в глубине. Вероятно, бомбардировка случилась не меньше трёх, а то и пяти лет тому назад.

    Судя по раскинувшемуся передо мной пейзажу, били неизбирательно, не выделяя каких-то особых целей, перенося огонь по фронту и в глубину, до самых окраин. Выпустили несколько сотен снарядов универсального калибра, следов воздействия чего-то более серьёзного на суше я не видел.

    О количестве жертв сказать сложно, но заброшенных домов не заметно. Все же, одноэтажная застройка значительно уменьшает плотность населения на квадратный километр. Типичные японские двухэтажные домики здесь даже не лепятся друг к другу вплотную, на Хоккайдо и строят просторнее, и утепляют всё в разы лучше. Но это не отменяет характерных для Азии столбов ЛЭП, увешанных проводами, что деревья лианами. У нас за такую разводку электриков не просто уволят, их вытурят с волчьим билетом, и ославят на всю жизнь. А тут - ничего, вполне себе общепринятая практика - навешивать в параллель несколько десятков кабелей. Мерзость…

    Заметно сильнее самого города, досталось портовому комплексу, нынче больше напоминающему перемолотую акулью челюсть, ощерившуюся торчащими из-под воды крошевом бетонных блоков. Набережную – заровняли и укрепили, чтобы не размывало, а вот со всем остальным - просто беда. В волноломах наделано изрядно брешей, плиты лежат вкривь и вкось. Плавать здесь опасно, можно в лёгкую пропороть себе борт.

    Аэропорт перенесли куда-то вглубь. Старая взлётка пригодна, разве что, под обслуживание легкомоторных самолетов. Капиталить сооружение стратегического значения, находящееся в полукилометре от пляжа… в нынешних реалиях подобное решение можно назвать крайне сомнительным. Вот и власти, очевидно, придерживаются похожего мнения. На заплаты пошла дальняя часть полосы, сократив её общую длину на четверть. Хоть заасфальтировали наново сразу всё, только вот, слишком уж тонко. Какие Боинги с Эйрбасами, тут бы Бомбардье принять так, чтобы за шасси не образовалась колея. Да и тысяча восемьсот метров – большинству коммерческих самолётов впритык. Даже военным - коротковато.

    С системами наблюдения в Момбецу тоже ни шатко, ни валко. Камеры - далеко не везде, множество мёртвых зон, да и в целом они, скорее, для галочки ставятся. Город небольшой, все всех знают, чужаков видно сразу и издалека. Зачем тратить лишние деньги? Вот и размещают их только там, где это действительно нужно. У магазинов, банков, школы, прочих государственных учреждений. И у аэропорта этого, полузаброшенного, раньше тоже было все с этим в порядке. А вот теперь подобного оборудования оказался некомплект, перекрыты только входы, и наиболее удобные места подхода. Колючка, конечно, осложняет проникновение за периметр, но не критично. Ангары мне малоинтересны, в отличие от местной мастерской. Да и охраняют их заметно лучше, даже установили дополнительную сигнализацию.

    На фоне того, что показывают в кино и играх, заход на объект - занятие на редкость скучное. Так, оглядеть всё на предмет сигнализации, вскрыть окно, расположенное на уровне второго этажа, зайти внутрь рабочей зоны. Ничего ценного здесь, по меркам нормальных людей, нет. Только железки всякие, стоимости, конечно, немалой, но ведь их хрен продашь. Это не машинам серийники перебивать, в авиации очень любят сопровождающие изделие бумажки, и крайне косо смотрят на их отсутствие. Без веских на то причин, разумеется, да и человеку со стороны на слово едва ли поверят. Будут копать. Впрочем, и мне здесь нужны отнюдь не запчасти или расходники. Огороженный в углу зала «офис» выглядит гораздо перспективнее.

    Передо мной раскинулось, прямо-таки, логово технарей-некромантов, увлеченно паяющих всякий хлам на заказ. Судя по валяющимся на столах кабелям, пользуются они, преимущественно, личными ноутбуками, а стационарные компьютеры служат в качестве проверочных стендов, и хранилищ базовой информации. Здесь даже локальную проводную сетку кинули, с экранированными кабелями, и отдельным заземлением всего этого хозяйства. Психи, в хорошем значении этого слова.
Стоящий на одном из столов системник можно отнести к музейным экспонатам. Древнющая штука, которой уж никак не меньше двадцати лет. Даже присутствуют DVI и RS-232 порты, с кабелями, тянущимися к монитору с изрядно убитой подсветкой, и какому-то ресиверу, аж ноль четвёртого года производства, судя по шильдику в углу металлического корпуса. Интересная штука, но лезть еще и в нее времени нет.

    Первым в списке намеченного у меня прозвонка местного железа, на предмет самой возможности его эмуляции. Возможно, получится запустить виртуальную машину сразу, без доработок и самопальных патчей. Маловероятно, но всё же…
Несколько кусков Ethernet-кабеля, с одножильными проводами, заметно облегчили шунтирование. Их проще завести под внешний слой брони, на контактные площадки, и зажать, создавая постоянный контакт. Второй конец жилы - на разъём, фиксируя его скрепкой. Спустя шестьдесят восемь повторений этой процедуры, железо уже можно запускать. Благо, напряжение и сила тока на этих отводах может варьироваться в весьма широких пределах, позволяя проворачивать множество интересных фокусов. Например, запитывать микросхемы напрямую.

    Подмена винчестера и блока питания прошли штатно: материнская плата завелась с первой же попытки, процессор и оперативка все тесты отработали штатно, графическое ядро исправно вывело результаты на соответствующий кабель. Осталось лишь повторить в полной сборке, чтобы получить информацию с харда.

    Тихо зашелестел кулер, набрал обороты винчестер. Запуск прошёл штатно, на визоре теперь отображается UEFI. Пришлось несколько раз перезапускать систему, загрузив сначала свою программную сборку, подобрать пароль, запустив всё потом в штатном режиме. Благо хоть, попались не параноики, помешанные на сетевой безопасности, обошлось без жести. Дальше оставалось лишь установить заранее заготовленные драйвера, и потрошить детище местного Майкрософта на предмет отличий. Коих, впрочем, оказалось немало: основные библиотеки совпали на восемьдесят шесть процентов. Видать, сказалась блокада Индии.

    Ядро системы осталось неизменным, расхождения, в основном, относятся к протоколам беспроводной связи, дополнительным сенсорам и прочей периферии. Неудивительно, что подцепиться к базовым станциям не удавалось, технологическое ветвление произошло даже раньше пятнадцатого года, в котором и произвели материнскую плату. В десятом, судя по некоторым файлам. Но это не точно.

    Вытащить с компьютеров удалось неожиданно много. Треть материалов на английском, еще четверть – сборная солянка, из первой шестерки международных языков: французского, испанского, китайского, немецкого и русского. Арабский, конечно, тоже весьма распространен, но на нем сайтов с технической документацией не шибко много. А тут около половины – сохраненные страницы, в ряде случаев, даже сайты целиком. И куцый канал скоростью в мегабит – наружу, в общую сеть. Соблазнительно, но слишком рискованно.

    Копировать весь массив пришлось шесть часов, почти до самого утра. Уйти удалось более-менее чисто – следы я затер, использованные кабеля забрал. Сказалась привычка не оставлять после себя подобного рода мусор. Теперь можно и обратно, в Корсаков. А можно и во Владивосток смотаться, но, нежелательно. Выбираться оттуда, в случае чего, будет заметно сложнее. Штаб ТОФ расположен именно в этом городе. Могут нахлобучить.

***

    Решение вернуться в Корсаков было вполне осознанным и взвешенным. Японский интернет оказался весьма типичными для этой страны – платным, с крайне кривой тарификацией и необходимостью настройки оборудования особыми специалистами. И это если не учитывать нестандартные виды харда и софта, свои стандарты связи… Лезть в такое болото не хотелось с самого начала. Попробовать стоило, но не более того.

Моего терпения хватило на взлом вышки базовой станции. Вскрыл, подключился к плате, начал мониторить трафик. Через полчаса стала понятна вся бессмысленность и безнадёжность действий. Будь это работой вдолгую, можно было и начать заморачиваться, а так… проще плюнуть, и двигаться обратно.

Ушло на возвращение в Корсаков всего лишь четырнадцать часов. Не так уж и много, на самом деле. Двигаться пришлось медленно, на двенадцати узлах, заложил изрядный крюк на запад. Место моих ночных приключений плотно охранялось патрулями, лезть туда было слишком опасно. В остальном же, путь до бухты Лососей прошел без приключений.

Второй раз проникать на уже знакомую территорию было заметно проще. Дождался ночи, вышел на берег и двинулся по зарослям вглубь Сахалина, двигаясь с запада на восток. Теперь, уже имея "на борту" нужные драйвера и соответствующие протоколы связи, можно было подключиться к любой из доступных сетей. Нужно мне это для того, чтобы уточнить ряд юридических моментов. Правовых тонкостей, так сказать.

Лезть на вышку сотовой связи смысла не имело, гораздо проще подломить чей-нибудь вай-фай. Собственно, брутфорс не занимает много времени, традиции не меняются, а мутируют. Раньше ставили “Qwerty”, теперь “Йцукен”, но  это не мешает мне ломать вообще всё “умное” оборудование. Стандартные библиотеки в помощь. Ну не любят люди пароли типа “psdRjoKcuedQFv7”, не любят. Так и норовят срезать углы, а то и вообще оставляют дефолтное "admin".

Поиск оптимального по силе сигналов места и настройка роутеров отняли минут сорок. Пришлось постараться, варианта обложить направленными антеннами уже нет, ради этого придётся сбегать к морю, и выйти на сушу в экзоскелете, а не голышом, как сейчас. Подобный шаг не закроет возможность переговоров, но существенно изменит расклад и возможные варианты сотрудничества. А заодно похерит образ безобидного и недалёкого недокачка.

Ожидаемо, Яндекс так и не помер, но адрес, всё же, немного сменил. Ряд быстрых запросов, и вот, я скачиваю себе актуальные версии гражданского, уголовного кодексов и всего, что связано с миграционным законодательством. Ожидаемо, там масса ссылок на подзаконные акты и прочие уточнения, приходится искать дополнительно.

Пропустить подобную активность, разумеется, не могли. Одно дело, когда кто-то интересуется каким-то одним законом, другое - когда выкачивает материалы целиком. И третье - когда это еще и делается каким-то прошаренным ботом. Ботом - потому что не может человек полноценно общаться с серверами распараллеливая диалог на шестьдесят четыре независимых канала. С одной стороны это позволило максимально быстро достать нужные материалы. С другой - сработали защиты, и это тоже не плохо. Очень даже хорошо, что по ту сторону начали меня прощупывать, вводя те или иные методы противодействия. Даже местонахождение уже вычислили. Примерное, разумеется. И уже поднимают в ружье личный состав. План “Перехват”, все дела.

Все мои нынешние действия - вопиющая наглость. Тупейшая, казалось бы, провокация, насколько это вообще возможно, но нет. Резоны так поступить - имеются. Команда на задержание пришла сверху, скрыть подобный движ будет, мягко говоря, непросто. Причина проста: искали меня - флотские. А задерживать едет совершенно другая контора. У погранцов имеется свой флот, да. Флот, но свой. И я сейчас очень надеюсь на альтернативный путь получения гражданства.

Часики тикают, но всё ещё слишком рано. Пятнадцать минут на дорогу, беспилотник зависнет не раньше, чем через восемь.
[/fragment]

[fragment="Арка 2: Глава первая"]
     Вопреки ассоциациям, приходящим на ум при слове “Сибирь”, тувинские просторы не покрыты непролазными лесами. В отличие от представлений о монгольских степях соседней республики, здесь господствуют холмы, подчас, образующие невысокие длинные извилистые кряжи. Именно тут была построена Саяно-Шушенская ГЭС, и одноименное водохранилище. Судя по картинкам из интернета, там красиво, но кто бы меня пустил к объекту стратегического значения…

      Ежели серьёзнее, то выбить из руководства разрешение на эксперименты в природоохранной зоне оказалось на несколько порядков проще, чем поднять вопрос даже об обзорной поездке к водохранилищу, не говоря уже о том, чтобы окунуться в те воды. И то, что торпед у меня при себе нет - не аргумент. Как-никак, назвался ПЛАТ. Слово "атомная" в этой аббревиатуре присутствует, это накладывает определённые, весьма неслабые ограничения.

     Официально, мы в озере Чагытай занимаемся дайвингом, рыбалкой, и культурно проводим досуг каждые выходные. Неофициально… практически, то же самое,  с небольшим нюансом. Выезды осуществляются с оборудованием, аналогичным тому, которое применяется в официальных исследованиях "флотских дев". Самопальным, больших габаритов, выглядящим будто его шаманили мекбойзы из Вахи, но вполне себе рабочим. Навесной монтаж, монтаж накруткой, большое количество ламп и газоразрядных индикаторов создают неповторимую атмосферу стимпанка, и вызывают нервный тик у любого неподготовленного человека. “Специалисты” же, отчего-то, сразу считают, что им подсунули какую-то залипуху. Плюются, орут, пытаются угрожать разными карами. Наивные…

     Впрочем, отдых - он в воскресенье будет, а сегодня только среда. Утро начинается не с кофе, и даже не с чая. Семь утра - подъем. Потом зарядка - сорок минут. Смотра, как такового, нет, мы на временной базе в глухомани, здесь случайные люди отсутствуют. Отсутствовали…

     На завтраке, в уголочке столовой, расставив вокруг подноса с пяток тарелок, уныло ковыряется довольно высокая и весьма фигуристая блондинка в неуставной полувоенной форме без видимых знаков различия. Рядом с ней какой-то ботан, весь из себя помятый, в одежде сходного кроя, но выглядящей откровенно мерзотно. Чёрный цвет скрывает "пятна биологического происхождения", но если посветить на одежду доходяги ультрафиолетовым фонариком, проявится целая россыпь светящихся клякс. Интересно даже, за что ему так прилетело?

     Рассматривать гостей я не стал, споро поглощая гречку. Надо будет - расскажут, что и почему. Причем не сослуживцы-срочники мотострелкового взвода, которых прикомандировали сюда в качестве усиления, а куратор. Впрочем, не куратором единым, может и инструктора в курсе. Посмотрим.

     Вообще, за нашим столиком тихо. И тихо всегда. Меня не то, чтобы не замечают или бойкотируют, скорее, обращаются только по делу. Должность снайпера весьма способствует подобному отношению. Это единственное место в мотострелковом отделении, не подразумевающее острой необходимости командной работы. Пулеметчик, гранатометчик, оператор стрелкового вооружения, радист - все они отрабатывают свои роли в рамках общего взаимодействия. Я - нет. И претензий ко мне тоже нет. Учения на танковом полигоне, где мы торчали неделю, расставили всё по своим местам, и больше неожиданных указаний об отправке на массовые мероприятия не поступало. Кажется, нас прямо запретили дёргать. Теперь только выезды на стрельбище, в рамках сдачи нормативов. Даже немного жаль.

      Добив содержимое тарелки, делаю последний глоток из стакана с чаем. Теперь обратно на раздачу, вернуть посуду. А вот после этого мои сослуживцы отправляются зубрить устав, а закончив с очередной главой - освежать знания по вверенной матчасти. Им еще зачеты по этому всему сдавать. Срочники же. На контракт нас смогут определить не раньше, чем через полгода службы. Ещё четыре месяца трэша с документацией. Мы же на усиление приданы, погранцам. А погранцы - на охрану “научной роты”. А научная рота…

     Ситуация складывается прямо как в сказке: “яйцо в утке, утка в зайце…”. У нас три месяца осталось, чтобы дать хоть какой-то результат, способный заинтересовать начальство. Про утереть нос конкурентам - речь не идёт, это мы уже сделали. Правда, и работать с созданным оборудованием получается далеко не у всех, и настраивать его до нужных кондиций могу только я. Инженерам для того же самого понадобится безэховая камера и куча датчиков. И так - перед каждым циклом измерений: техника получилась  уж очень чувствительной, и чуть что - ловит бешенные наводки, автоколебания по контурам, и всячески препятствует своему использованию сторонними специалистами. Поэтому ничего так и не отобрали, хотя и очень хотели. Второй причиной стали весьма специфические комплектующие: собирали приборы мы из ремнаборов чуть ли не столетней давности, найденными в глубинах складов мобрезерва. Получилось весьма лампово.

     Тогда вообще забавно сложилось: от щедрот высшего руководства нам выписали “вездеход”, и отправили в одно закрытое местечко. Целый подземный городок, в котором почти нет людей, но полно раритетов вековой, как минимум, давности. Замена Озону и Алиэкспрессу вышла весьма специфической, но мне понравилось. Даже с местными отношения наладили, найдя с десяток нормальных катан, посреди залежей трофейных штамповок. Мне не трудно, а людям радость. Состояние, правда, не очень, но отреставрировать не так уж и сложно. Клинки вполне себе живые.

     Первым в очереди на посещение у меня кабинет особиста-контрразведчика. Именно там выдаются нумерованные книжечки с красивыми печатями и водяными знаками на каждой странице. Все как обычно: поздоровались, мне вручили тетрадки, извлеченные из сейфа. Их в сторонку, рядом лежит бумажный пакет. Ближайший час - заполнение тестов на скорость. Психологических, разумеется, тестов. Очередное издание, расширенное, исправленное и доработанное. И не лень же людям сшивать очередную сборную солянку, зачастую повторяясь в вопросах.

     Мозгоправы всё ещё тешат себя мыслью, что смогут вывести меня на чистую воду. Понятия не имею, что им там не нравится, но все ответы в рамках уголовного-правового кодекса. Даже на откровенно провокационные пункты даются правильные ответы. Те, которые нужно. И конечно, боже упаси, педофил при задержании не пострадает. И полицейским мы его передадим. Какой самосуд? Не-не-не, все будет по закону. И так надо пройти очередные сорок листов мелким шрифтом. Всё под камеру. Особенно забавляют вопросы, которые, вроде как, должны быть за гранью морали и этики. Первый раз ещё заставляет задуматься, но потом ты просто отмечаешь нужный вариант, и идешь дальше. К реальности эти ответы отношения не имеют. Равно как и еженедельные “исповеди”, на которых происходит неспешное прощупывание острых тем. Но это - во вторник. Даже интересно, увижу ли я кого-то нового, или ограничатся ежемесячной ротацией. 

     Отставив ручку в сторону, протягиваю стопку листов товарищу Новикову. Глядя на Арсена Павловича и не скажешь, что у него такая фамилия: серые радужки вместе с крючковатым носом производят убойное впечатление, усугубляемое светло-желтым, соломенным цветом коротких волос. В остальном же этот живчик, буквально перекатывающийся по кабинету, словно капля ртути, вполне обычен. Круглые щеки гладко выбриты, а легкая лысина на затылке обычно скрыта форменной фуражкой. И кто же прозвал этого добряка “Страшилой”?

     - Быстро ты - небрежно произносит он, запечатывая листы в специальную папку. Поправив свою кепку, отвечаю:

     - Так это гражданским думать нужно, а мы руководствуемся уставом. Ну и уголовным кодексом тоже, когда и если ситуация это предполагает.

     Нам бы улыбнуться друг другу, как обычно, но камера все еще все пишет. А значит, надо приложить руку к козырьку кепки, обозначив приветствие, и двигаться дальше. Работа сама себя не сделает. И вопросов, тоже, сейчас не задать. Попробовал стукнуться писарю через “Копыто”, но он не за компьютером, видимо, переписывает журнал. Особую, толстую такую книжицу, из категории заполняемых от руки.

     Мастерские на базе богатые, но всё ещё есть определенные пробелы. Станков с ЧПУ не было, нет, и, похоже, не предвидится. После балансировки самодельных турбин для каскада мини-ГЭС, отклонили все заявки. Так-то у нас развернут ПАРМ, восьмидесятого года выпуска. С ресурсом у матчасти все хорошо, муха не сидела, но в процессе обслуживания пришлось поменять всю резину, часть проводки, и массу прочих “мелочей”. Масла нынче слишком жидкие, протекают везде, уплотнители старого образца их не держат.

     Под навесом, в специальных фиксаторах лежит шесть труб, длиной по пять с половиной метров. Там же - конусы хвостовых отсеков, с уже установленными перьями стабилизаторов и рулей, гребными винтами на валах. Эти полуфабрикаты высокой степени готовности маринуются здесь уже неделю, в ожидании весьма специфических деталей. У оригинальных торпед использовали серебряно-цинковые элементы питания, с едким калием в качестве электролита. Их или менять на аналоги, которых не существует, или собирать с нуля, как это было с электродвигателями. Впрочем, и последнее - не вариант, нет у нас серебра в нужном количестве. Даже если распотрошить всё, вообще всё, в располаге  и двух килограммов из необходимых шестнадцати не наберется.

     Головы к торпедам прикрутить не проблема, они лежат в палатке по-соседству. Мрачно глядя на стенд, на самом деле я отслеживал местоположение идущей ко мне группы незнакомых лиц. Впрочем, фигуристую блондинку, и мятого шпака в полувоенке довелось лицезреть в столовой. А вот их сопровождение - нет. Пяток мордоворотов, якобы, из морской пехоты, щеголяют не только стильными неуставными берцами, но и довольно свежими автоматами в хорошем обвесе. И судя по тому, что виднеется в прозрачном окошке магазина - патроны у них бронебойные. Впрочем, не совсем: у каждой второй пули - носик черно-красный. Неприятно.

     Бронежилеты, каски, оружие в руках - это всё отнюдь не по мою душу. У нас, похоже, гостем целый “адмирал”, с аватарой и сопровождением. Раньше пересекаться не доводилось, но издали похожих перцев пару раз лицезреть пришлось. Непонятно правда, почему девушка всего одна, обычно они ходят командами от четырех до восьми единиц. Да и судя по росту, передо мной крейсер, но нет. Обводы не те. Для авианосца слишком большой бюст. Линкоры - ходячая магнитная аномалия. Эсминцы, даже “лидеры” - гораздо мельче. Танкер?

     Сопровождает всю эту группу наш замполит. Вроде как, рядом идет, но остальные ориентируются по тому, куда идет он. Смолин - майор, и лично кого-то куда-то вести - это надо иметь веские на то причины. Кажется, началось. Интересно даже, это за мной, или…?

     - Торпеды находятся здесь. - Указывает в мою сторону Смолин. - Покажет и ответит на ваши вопросы рядовой Неверов.

     Неверов, по нынешним документам - это я. Константин Васильевич, по имени-отчеству. Создавать биографию с нуля довольно забавно, с фамилией, только, пытались, не то подгадить, не то поиронизировать. Про абсолютно новую личность, кстати, не фигура речи. Впрочем, об изменившихся внешности, росте и весе жалеть не приходится, и от зеркала шарахаться - тоже. Ну да, стал немного выше, шире и потяжелел до ста двадцати килограмм. Волосы нынче “темнее черного”, без ранней седины на висках. Отличий от меня прежнего, до всей этой "корабельной" истории - достаточно, чтобы опознание по внешности стало решительно невозможным.

     Представившись, я отчитываюсь по характеристикам торпед, их отличиям от штатных изделий и уже проведенным тестам. Так, электромоторы вполне штатно отработали нагрузку. Головка самонаведения, неконтактный взрыватель - тоже прошли проверку по основным пунктам. Прибор курса и прибор установки глубины - в процессе, не все испытательные стенды готовы.

     - Разрешите обратиться - прерывает мой доклад блондинка, глядя на Олега Дмитриевича. Замполит, глядя на нее, отвечает:

     - Разрешаю.

     - Мы… - заминается блондинка. - Я не могу… - мнёт она в руке свою фуражку. - Здесь слишком далеко от моря. Для проверки нужно, хотя бы, солёное озеро. Иначе снасти мне не надеть.

     Стоило мне лишь легонько рассмеяться, как замполит осведомился:

     - Неверов, ты хочешь что-то сказать?

     - Товарищ майор, поблизости нет достаточно глубоких соленых озер, только пресные.

     - Как же вы тогда? - хлопает заблестевшими глазами блондинка. Перевожу взгляд на замполита:

     - Олег Дмитриевич, мы побултыхаемся на Чагатае?

     - Гидрокостюмы не забудьте с собой взять.

     От упоминания гидрачей девушку аж передёрнуло. Вроде бы, не латексный наряд из сексшопа, или она дайвинг в принципе не любит? В принципе, ассоциация понятна, любой нырок - это прямой путь вниз. "На дно", как орали в одном фильме времён моего юношества.

     Старший группы сопровождающих попытался было вклиниться, но Смолин, гораздо более жестким тоном добавил:

     - Они поедут на озеро, и вы их сопроводите туда и обратно. Это было согласовано с контр-адмиралом Серебряковым.

     - Нам такого приказа не отдавали - мрачно ответил сопровождающий.

     - Может, и инструктировал перед отправкой не Олег Маркович? - холодно поинтересовался наш замполит. Увидев нервный кивок, он раздражённо добавил. - Подковерные разборки вашего руководства не первый раз создают проблемы другим. Костя, присмотри пока за ними.

     Развернувшись, замполит быстрым шагом направился в сторону узла связи. Видимо, в порядке у наших гостей только бумаги. Случившееся сейчас - продолжение тёрок двухмесячной давности. Тогда меня пытались убедить, что вдали от моря канмусу бывает очень и очень плохо. И что надо подписать всего пару бумажек, и флотские будут так рады, так рады…

     Переигрывать договорённости я не собирался тогда, не собираюсь и сейчас. Уж слишком хорошо в адмиралтействе организована служба. Можно заранее предсказать должность, обязанности, выслугу. Нюанс в том, что это касается обычных случаев, а вот в моём всё будет совсем иначе. Но тоже, очень и очень предсказуемо.

     Общий настрой представителей на той, самой первой встрече, напоминал тех весёлых дяденек, которые предлагают дать тебе целый мешок конфет, после того, как вы отойдёте за гаражи. Можно не понимать контекст, но вот ощущения… ощущения один в один, как тогда. И точно так же, я отказался.

     Через пяток минут, незаметно для присутствующих, отдыхавшие в караулке погранцы начали занимать позиции со стороны КП. Мне оставалось только ждать, лениво крутя в пальцах гаечный ключ на семнадцать, из лежащего рядом комплекта. Холодный ветер - только на руку, на дворе октябрь, а гости одеты слегка не по погоде. Так-то нормально, но стоять на улице продолжительное время - знобит.

     Прошло больше получаса. Ничто не мешало мне общаться по локальной сетке с нашими, координируя их, и составляя карту ведения огня, с распределением позиций и ролей. Ценного оборудования тут много, а желания полагаться на авось - нет. Коптеры поднимать не стали: будет сдувать, да и шумят они. Хватит и штатной “Груши” от ребят на постах, кружащейся вокруг лагеря. Следующая уже наготове, а этой хватит ещё на двадцать минут. Ситуация под контролем.

     Шпак, обряжённый в китель и пальто, изрядно нервничал, ёрзая на стопке автомобильных покрышек. Бойцы рассредоточились, кто оперевшись о столбы и стены, а кто присев на ящики. Оружие держат при себе, в обнимку. Способ простой, но действенный: ремень на шею, руки крест накрест, одной придерживая автомат за цевье, другой - за рукоять.

     Спустя час, "адмирал" не выдержал:

     - Извините, мне это… в туалет бы… - нервно выдавил он, переводя взгляд с меня на командира сопровождающих, и обратно. Я лениво зевнул, прикрывая рот кулаком, затем ответил:

     - Жди, недолго осталось.

     Судя по изменению интенсивности радиообмена, можно предположить, что стороны о чём-то договорились. Всего через каких-то сорок звонков, не считая обмена текстовыми сообщениями. Читать и слушать чужие разговоры, ломая армейские кодировки я не умею, но вот характер пересылаемой информации понимать уже научился.

     Олег Дмитриевич вернулся не один. Незнакомый мне худой капитан первого ранга выглядел изрядно пожеванным, с бледным лицом. О степени испытываемых им чувств “тонко” намекала дергающаяся бровь, и стиснутые спазмом челюстные мышцы. Вот и недостающий кусок нашелся. Только, почему сейчас? Неужели застрял в штабе?

     Собственно, примерные расклады понятны даже без дополнительной информации: неожиданная рокировка, о которой нас забыли оповестить, обернулась тем, что самозваных гостей, ещё немного, и начали бы брать как шпионов. Причем, документы их в порядке, проблемы не по этой части. Разночтения начинаются в том, кто, кому, и чего остаётся должен. И бледность каперанга объясняется очень легко, если знать пару важных моментов. И как же тут было удержаться, и не сказать, казалось бы в пустоту, не обращаясь ни к кому конкретно, но очень отчётливо:

     - Хорошо, всё-же, в горах. Чистый воздух, ласковое солнце, радушные и гостеприимные люди. Жаль, только,  не ко всем. Впрочем, я бы пожил тут ещё год, а лучше и два.

     Фраза о крошащихся от злобы зубах - иной раз вовсе не фигура речи. Как и описание нервного тика. Дергающийся глаз, щека, жилка на шее. Запахи, опять же, слабо ощущаемые людьми, но любая собака бы уже исходила злобным лаем. Артериальное давление, уровень кислорода… будь у меня интерфейс в стиле "как достать соседа", и красная шкала бы сейчас свистела паром с верхнего конца.

     Изменения мимики поначалу были незаметны. Лёгкая разница при моргании, незначительная асимметрия лица. Бледность перешла в красноту. Руки, опять же… судя по симптомам, сейчас у нас у всех возникла серьёзная проблема, которую надо решать, и решать надо срочно:

     - Товарищ майор, у капитана инсульт.

     Стоило мне это сказать, как капитан пошатнулся, хватаясь за затылок, и страдальчески морщась. Кажется, нас он уже не слышал. Но как же это не вовремя. Сделав неловкий шаг, он начал заваливаться вперед. Пришлось рвануть вперед, падая на колени, в подкат, и подхватывая тело. Пока еще не труп, но мне эта ситуация уже крайне не нравится.

     - Носилки сюда, живо - крикнул Смолин. Я повернул капитана набок, успев уклониться от остатков, по всей видимости, завтрака.

     Забег до санчасти был крайне быстрым. Там уже и интубацию провели, перевод на ИВЛ и прочие медицинские процедуры. Как оно дальше - понятия не имею, но доктора у нас - те еще кадры, во всех смыслах. Глядя на вышедшего закурить врача, интересуюсь:

     - Павел Викторович, вы и ему люмбальную пункцию проводили?

     - Три пробы - морщится он. - С тобой проще было. Вроде, здоровые мужики, а от иголок в углы жмутся.

     - Какой прогноз?

     - А ты не понимаешь?

     - Понимаю. Даже если повезет - комиссуют.

     Арсена Павловича я вижу издалека. Молча подхожу к нему, молча идем в кабинет. Не сам кабинет, как таковой, а в соседнее помещение, обычно используемое как подсобка. Там я достаю чайник, расставляю стаканы.

     - До прибытия военной полиции два, два с половиной часа - наконец, говорит Новиков. - Давить нечем, и не на что, но такие попытки, несомненно, будут.

     - На Сахалин сошлют? - фыркаю я, но затем, глядя на нахмурившегося капитана, исправляюсь. - Результаты обычных допросов вы видели, а попытаются форсировать - так бог им будет судьёй.

     - Тебе предложат перевод в один очень специальный институт - отвечает он, вращая стакан в руке.

     - Институт благородных девиц? - хмурюсь я, вспоминая, как у меня брали пробы вообще всех жидкостей в организме, включая синовиальную. - Спасибо, но меня участь переходящего флагштока ничуть не прельщает. Оставим эти мечты прыщавым подросткам.

     - В этот раз предложение будет очень настойчивым. У флотских теперь поджимают сроки, тебя по их расчётам должно было начать жестоко крутить уже в первый месяц. Как ты мог видеть, девочке уже плохо, а в ближайшей перспективе станет еще хуже, вплоть до полноценной ломки. С материалами по этим исследованиям ты ознакомлен.

     - Думаете, после отказа меня сдадут ООН?

     - Сами? Нет, но утечку отдельные несознательные лица допустить вполне могут.

     - Про приоритеты я повторяться не буду, и про присягу - тоже. Связь с кураторами через Гонцы, Радугу и Меридианы держать - не проблема.

     Дальше мы допили чай, прибрали стол, и разошлись по своим делам. Предстояло подчистить некоторые хвосты, во избежание ненужных вопросов.[/fragment]