Одной из самых геморройных задач для любого рода диверсантов всегда было десантирование на берег. Чаще всего, добираться приходится своим ходом, на ластах. Иногда применяется групповой транспорт аля «подводный катер». Или, как мы сейчас, каждый двигается на собственном скутере, таща на себе и за собой довольно внушительное количество груза. Оружия и взрывчатки там не так много, зато есть «цивильное», в котором и предстоит ходить среди гражданских. Документов, только, нет, и не предвидится в дальнейшем, но это – не наши проблемы. Субмарина все это время проведет на дне, среди развалин бывшей прибрежной зоны. В этом мире всемирное потепление подняло уровень океана метров эдак, на двадцать пять, затопив достаточно многие прибрежные города. Прятаться в подобных местах – одно удовольствие, плотная застройка позволяет замаскироваться под очередную обрушившуюся высотку и ждать отмашки. Ну а мы… война план покажет.
Вообще, соваться в логово врага – глупость, но ведь и местные силовики думают похоже, в качестве основных вариантов предполагая наблюдение за подозреваемыми и рассматривая силовые воздействия в качестве крайних мер. Их можно понять, после семнадцати лет блокады наиболее вероятна попытка инфильтрации туманников, а вот заброска иностранной агентуры рассматривается, скорее, в плоскости гипотетических вероятностей. Есть еще межведомственные терки, но там именно что  все участвуют по принципу «где-нибудь и как-нибудь». И следят они, прежде всего, за конкретными людьми. Вот и получается, что столь наглый заход может быть гораздо результативнее медленного и осторожного проникновения, совершаемого по всем правилам правильной инфильтрации. Что, впрочем, не отменяет вполне разумных мер предосторожности, наподобие затопления снаряжения на глубине или организации схронов на суше, в труднодоступных местах.
Отличительной особенностью, наиболее свойственной современной контрразведке и органам правопорядка, можно назвать активное использование уличных камер, беспилотников, использование сотового телефона в качестве активного маячка. Оно и понятно, уже в десятых годах людям было сложно обходиться без мобильников, а количество уличных веб-камер увеличивалось год от года. Если же учесть, что с тех пор прошло же лет сорок, то нет ничего удивительного в подобном изменении подхода к наружному наблюдению. Хороших топтунов натаскивают годами, и находят их тоже, отнюдь не на помойках. Будучи же крайне ограниченными в ресурсах, японцы резали снабжение всех бесперспективных областей. И есть у меня определенные подозрения по поводу некоторых местных разработок, но озвучивать подобные вещи не имеет смысла, а вот в отчете черкнуть пару строк – это да. Последствия могут быть куда как интереснее, в нужный момент и козырная шестерка может порушить всю партию.
Как бы то ни было, выход на берег прошел штатно. «Десантировались» мы уже в сумерках, дождавшись «окна» между проходами патрульных беспилотников. Пустынный берег выглядел неприветливо и заброшено, а немного погодя начиналась самая настоящая «зеленка». Как ни странно, японцы селятся очень компактными поселениями, которые, разрастаясь, постепенно превращаются в города. Местность здесь холмистая, с довольно крутыми склонами, пригодными разве что, для террасного земледелия. Так что, никуда особо не торопясь, мы преодолели шесть километров за какой-то час, выйдя на вершину одной из местных высот. Здесь был установлен первый ретранслятор, а заодно и автоматический наблюдательный пункт, позволяющий следить за прибрежной зоной.
Глобальное потепление значительно изменило не только лоции и береговые линии, многих городов больше нет. Тот же Питер в значительной степени ушел на дно, и лишь титаническими усилиями удалось предотвратить превращение ладожского озера в море. Крым стал островом, ну а Калининград… там все очень грустно. Да и Токио в значительной степени ушел на дно, причем первыми затопило именно производственные зоны. Японцы в значительной мере подтвердили свои национальные традиции, не став строить свою военную базу в Йокосуке заново, они просто нарастили поверх доков бетонные саркофаги, превратив когда-то наземную базу в подводную. Казалось бы, что в этом такого, но блин, они же целый причальный комплекс отгрохотали, причем именно, что ниже уровня моря.
Наблюдая за панорамой города, я не мог сдержаться от кривой ухмылки. Для успокоения народа японское правительство построило целую подводную стену, якобы защищающую акваторию порта. Полукружье, радиусом в целых два километра, условно-безопасного бассейна-лягушатника, в который временами даже выпускают поплескаться остатки флота. И можно было бы сравнить это непотребство с нашими базами подводных лодок, но я этого делать не стану. Местное сооружение сильно крупнее, но построено из железобетона и не заглублено в скальную толщу. Не то, чтобы строители халтурили, но даже шесть метров железобетона уже давно ни от чего не защищают.
- Строительство гигантских и неэффективных сооружений в условиях блокады и дефицита ресурсов должно считаться преступлением. – Заметила Надежда. В советском и российском флоте эсминцы, как правило, именовались и именуются прилагательными: «Стремительный», «Гремящий», «Сокрушительный», «Громкий»…, «Грозный». Поэтому, новые имена девушки себе выбирали сами.
Вопрос был, в общем-то, риторический, но с учетом двух «новичков», все же требовавший ответа:
- Это неплохой способ сплочения народа. Срабатывает лишь в определенных условиях, но позволяет занять людей тяжелой физической работой. Как вы должны помнить, при наличии всего лишь хлеба, зрелище толпа начнет организовывать себе самостоятельно. Как правило, подобные развлечения завязаны на насилие, сексуальные домогательства или и то и другое одновременно.
- Это из курса социологии? – Поинтересовалась Вера. Нет, вопреки ожиданиям третью мою спутницу зовут вовсе не Любовь. Влада не слишком любит эту шутку, хоть и предпочитает держаться неподалеку от своих сестричек. И как раз ее можно назвать ветераном, даже по меркам нашей команды. Четыре с половиной года – время немалое, а развлекаться нам было не только некогда, но и негде.
- Зоопсихология. Лекция о высших приматах, преподаватель счел необходимым провести несколько параллелей с людьми.
- Простите…, но разве это попадает под определение этичности? – Поинтересовалась Хибики. К слову, единственный представитель эсминцев нерусской постройки. Иронично то, что настоящий эсминец был передан военно-морскому флоту СССР и был переименован в «Верный». Сама она умудрилась напороться на нашу подлодку в районе Курил, где и была успешно торпедирована. Произошло сие всего пару месяцев тому назад, и пока приходится заморачиваться, формализуя свои речь и поведение. И даже сюда мы ее взяли из-за лучшего знания японского языка, иначе сидеть бы Хибики на подлодке безвылазно еще пару месяцев, пока не освоит минимально-необходимую понятийную базу. Вот и сейчас я решил поднять очередную «скользкую» тему:
- Это зависит исключительно от контекста и ситуации. Та же тема секса и всего, связанного с процессом размножения изрядно табуирована, однако, без разговоров о том, кто и с кем, где и как не обходится ни одна дружеская компания. Только друзья при этом должны быть очень близкие.
- Да сколько же можно…. – прервала меня Вера. – Реликт, мы сами ей все растолкуем.
Реликтом меня прозвали, как это ни удивительно, армейцы. Временами мне приходилось ходить «за речку», работая по слишком опасным для обычных людей целям. Там, перед уходом и после возвращения и общался с обычными бойцами, рассказывая новости с «материка». Мне скрываться смысла не было, когда нет ни дома, ни семьи и опасаться то особо не за что. Жаль лишь, что старых знакомых там все меньше и меньше, и не все из них убыли по плановым ротациям личного состава. Погибших тоже хватает, но это – меньшее зло. Оно действительно меньшее, проще встречать караваны на горных тропах, а не ловить мелких курьеров на улицах собственных городов.
Из воспоминаний о красотах горных лугов меня выбило предупреждение Влады:
- Вижу два тяжелых корабля Туманного Флота. Азимут сто девяносто, удаление восемь тысяч, скорость – двадцать. Готовят залп фотонками противоминного калибра.
Ворота снесло первым же попаданием. Залп был очень коротким, длясь сотые доли секунды. А вот паразитные эффекты оказались куда более длительными, маскируя и сам выстрел, и причиненные разрушения. Воздух, превратившийся в плазму под действием мощнейшего лазерного луча, подсветил трассу выстрела не хуже трассирующего снаряда. Верхняя часть железобетонных створок разлетелись на куски, словно от прямого попадания двухсот трех миллиметрового снаряда. Три совместных залпа носовыми орудиями, и вот, оба линкора, расчистив себе дорогу, спокойно вошли в акваторию порта. По мне, так происходящее напоминает визит пары медведей к пасеке, только злого пасечника с ружьем здесь не было, нет, и не предвидится. Вмешиваться в безнадежный бой я не собираюсь, но если противник подставится сам, то глядишь и поучаствую. Однако первоочередной задачей остается сбор информации:
- Хибики, Влада и Вера – идете в местный дата-центр и потрошите его на предмет интересных данных. Силовикам сейчас не до нас, можете работать жестко, но без крови. Надя, остаешься со мной. При ЭМИ встречаемся здесь, резервная точка – место выхода на сушу.
Взяв под козырек, троица испарилась в наступивших сумерках. Поганое, казалось бы времечко: для глаз уже темно, а «ночнику» все еще слишком ярко, но нам – в самый раз. Теперь настала пора перебраться на другую высоту и немного подергать смерть за усы. Возникает ощущение, что эти два гребаных линкора специально кого-то провоцируют, намерено промахиваясь при разрушении портовой инфраструктуры. Collateral damage…, мне очень не нравятся вот такие вот сопутствующие потери.
- Здесь экипаж четыреста первой – предупредила меня Надя, указав их местоположение. Вся пятерка сидит на берегу, и ждет у моря погоды.
Многое стало понятнее, но момент выхода подлодки из базы я, все же, проморгал. Хотя, скорее, это был вылет на скорости в восемьдесят узлов, в окружении целого роя ракетоторпед. Дальнейшие события напомнили мне старый добрый «картофель» с его танковыми банзай-атаками, когда пара тяжей попросту не успевали доворачивать за светляком. После столь впечатляющего появления «четыреста первая» сразу же ушла под воду, взбаламутив поверхность залива целой серией подводных взрывов. Линкоры попытались что-то сделать, но было уже поздно.
Мы в это время ставили направленные антенны и рассчитывали полетные трассы экспериментальных ракетоторпед, собранных на базе разгонной ступени «Шквала» и оригинальной ракеты. Из-за мощных средств РЭБ стандартные головки активного радиолокационного самонаведения банально не наводились ни на крейсера, ни на линкоры. Пришлось извращаться, используя компоновку ПТУРов типа «Корнет», с приемником излучения в хвостовом отсеке. Теперь предстояло рассчитать траекторию и маневры ракет таким образом, чтобы на завершающем участке удалось «поймать» их в створ луча, а затем и довернуть нужном направлении, задав дистанцию подрыва. Извращение, конечно, но там достаточно специфические боевые части, требующие предварительного взведения.
На подлодке сейчас перебирают боеукладку, заряжая в торпедные аппараты указанные изделия. В крайнем случае задействуем классические корродирующие торпеды, которых у нас всего шестнадцать штук. На два залпа хватит, а дальше… есть у нас и «особые» боеголовки, выполненные по западному образцу. Прижмет – применим и это, но пока хватает и других средств.
Пришло сообщение о загрузке всех шести носовых торпедных аппаратов. Трассы тоже просчитаны и корректируются в реальном времени. Линкоры щедро тратят боекомплект, глуша рыбу в промышленных масштабах. Короче, «на западном фронте без перемен».
Неожиданно под морской толщей проявилась четкая белая трасса, напоминающая торпедную, но существенно больших размеров. А ведь мне казалось, что туманники утопили все японские подлодки класса Хакугей. Это – третья, а японцы еще жаловались на нехватку ресурсов. Хотя, о чем это я… деньги на оружие находятся всегда и у всех. Просто, эффективность разная.
Происходившее все больше напоминало театр абсурда. Сначала Хакугей устроил нерест, сбросив десятки и сотни мелких гранат, сделав невозможным использование сонара. Затем четыреста первая подобрала свой экипаж и затаилась. Когда же линкоры решили утопить Хакугей, им прилетело сразу две корродирующие торпеды. Ну а мы…, мы ждали. Ко всем прочим неприятностям, выход из Токийского залива оказался блокирован остальным флотом, минимум десятком кораблей. Попытаемся уйти – утопят.
Семь минут тишины… в бою это целая вечность. Особенно, если ждешь момента для контратаки и понимаешь, что враг может и не совершить роковой ошибки. Семь минут все всматривались, ожидая промашки противника. Первой атаковала четыреста первая, линкоры запустили в ответ целую кучу ракет… а мы все ждали. Вновь воцарилась тишина.
Момент истины настал неожиданно. Как оказалось, корабли Туманного Флота не только копируют внешний облик кораблей времен второй мировой, но и занимаются плагиатом деяний ветхозаветных пророков. Расступившееся море обнажило затопленные городские кварталы, а сцепившиеся носом к корме «Харуна» и «Киришима» зависли в воздухе. С обоими кораблями произошли небольшие изменения: примерно на метр ниже ватерлинии корпус разделился на верхнюю и нижнюю половинки, образовав гигантский аналог гаусс-ускорителя с четырьмя «кольцами разгона». Принцип действия этого оружия неизвестен, но куда важнее уязвимость противника.
Ракеты встали на траекторию спустя двадцать секунд, обогнув холмы и снизившись до нужной высоты. Корректирующий пакет ушел за полторы секунды. Открыт заградительный огонь… сбита одна… две… три ракеты. Отстрел маршевых и лидирующих ступеней. Активация танатониума. Обе цели поражены, разрушение корпусов – необратимо. Испытание трофейных боевых частей на наших носителях можно признать успешным. Боевые характеристики – неудовлетворительными и требующими улучшения.
- Ты  заметил? – Показала мне на склады Надя.
- Да. Мне нечего ей предложить, однако имеет смысл задержаться и понаблюдать за дальнейшими событиями. Возможно, появятся общие интересы для сотрудничества.
Склады были присыпаны серебристой пылью. Эти наночастицы потеряли свои свойства, превратившись в мелкодисперсную пыль, загадившую все окрестности не хуже иного цементного завода. Компоновка кораблей Туманного Флота чрезвычайно плотная, практически без полостей. Плавают они исключительно за счет своего реактора, обеспечивающего, помимо снабжения энергией, еще и положительную плавучесть. Плюсуем что-то очень напоминающее ионные двигатели и получаем… то-то и оно, что аналог нашего «мирно пашущего» советского «трактора». Ну, того самого, что раскочегарив свой ядерный реактор, задним ходом вышел на орбиту. Опиши кто-нибудь подобное где-нибудь на ФАИ или «Вихрях», народ бы счел за шутку и знатно посмеялся. Здесь и сейчас людям остается лишь горько рыдать от бессилия.
Оказалось, что уцелела ментальная модель Харуны. Довольно миленькая блондинка с двумя длинными хвостиками, одетая лишь в нижнее белье. Лежавшее неподалеку от входа в склад пальто, тоже ей принадлежит, несмотря на неподходящий размер. Мы вновь остались невидимыми и молчаливыми наблюдателями, ожидая дальнейших событий. Мне и в самом деле нечего предложить крупным кораблям, наращивание нейросети мало что для них изменит. Зато у эсминцев при этом возникают качественные сдвиги, позволяющие повторить эволюцию своих старших сестер без потери в вычислительных ресурсах. На этом и основаны темы «Ледоход» и «Сплав», где целью первой является изучение перспективных вариантов вербовки, а в рамках второй происходит изучение изменений в психике членов моей команды.
Решение о скрытном наблюдении оказалось правильным, обеспечив нам не только пространство для маневра и возможность первого удара, но и выход на крайне интересное место. Следить за особняком пришлось не просто снаружи, защитный периметр не давал подойти ближе километра, а штурмовать его пока не имело смысла. Незачем шуметь раньше времени, тем более, что тяжелый крейсер Туманного Флота «Майя» наматывает круги по Токийскому заливу, словно акула, учуявшая свежую кровь.